Отрочество 2

Заперев комнату и подперев для надёжности стулом, она вздохнула ещё раз, и подошла к сокровищам, спрятанным в обшитой бархатом папке. Тонкие пальцы пробежались по обложке, раскрыли… и цепко, не бережно ухватили фотографии этого… невыносимо красивого… смутьяна!

Выдохнув прерывисто, Лиза решительно начала расстёгивать платье…

Глава 30

— Ф-фу… — выдохнув, Бляйшман тяжко откинулся назад, и плетёное кресло скрипнуло под его весом. В потную голову лезут обрывки странных мыслей, никак не желающие соединятся в нечто цельное или хотя бы интересное. Так… бестолковочки.

Уцепив со стола вечное перо, мужчина по детской ещё привычке принялся играть с ним, перекатывая в пальцах. В голове — пустота звенящая, ну вот не думается никак! То ли жара эта чортова, то ли попросту перетрудился, што вполне себе и да. Высунувшись, он нашёл глазами подскочившего секретаря и предупредил:

— Меня ни для кого!

Захлопнув за собой дверь, Фима открыл окно пошире и некоторое время стоял так, глядя бездумно на улицу. Фыркнув, он опустил сетку от насекомых взад и скинул потный пиджак, улёгшись на кушетку и прикрыв глаза.

Скоро пришло то дурное состояние, когда сон не в сон, а так — дремота, после которой тело вялое, а голова тяжёлая, будто бы и не спал, а ровно наоборот. Сколько он так лежал, Бог весть, но в тлеющие угольки разума ткнулись слова с улицы:

— Мне нужны хорошие работники… хорошие!

«— Торговец из бастеров, — вяло отреагировал мозг, транслируя звук в чёткую картинку, — опять с работниками беда.»

Бляйшману невольно пролезли в голову проблемы бастера, который с одной стороны — в родстве с бурами, притом из весьма почтенного, уважаемого семейства, а с другой — предки его из племени шона, обращённых амендебеле в рабство. Вот и вылезает порой…

— Н-да, сложно здесь с работниками, — невольно посочувствовал он полузнакомому бастеру, — белые не особо и да, а чорные… н-да…

Фима вздохнул ещё раз, потому как проблемы бастера живо перекликались с кровными. У того — проблемы с работниками, потому как уважающий себя зулу или матабеле может и пойдёт к бастеру в работники, но работники из них не так, штобы ах. Да и вылезает, вылезает… Дескать, в тебе пусть и белая кровь течёт, но та, которая чорная — шона! Рабская!

Брать в работники тех же шона — таки да, но и нет. Смирные, работящие, но по части инициативы — хрен там! Инициативных вырезали начисто, да не белые завоеватели, а чёрные ндебеле. Тоже… весёлый народец.

Да и опять же, кастовость! Какой-нибудь совершенно посторонний ндебеле может надавить если не на самого шона, то опосредованно — через зависимую родню. Так вот. В садовники или на конюшню шона можно, а вот по части торговли, или где инициатива и ответственность — зась! Одни проблемы.

Завздыхав, Бляйшман заворочался беспокойно, но мысли сразу ожили, заскакали!

— И буры эти! — вслух пожаловался он потолку, разглядывая трещинки на штукатурке, — Одни свои да наши вокруг, и дела только через друг дружку! Ну кто так, кроме нас?! Как не совестно?!

— И эти… — он засопел, вспоминая местных иудеев, которые вместо того, штобы делать коммерцию, как все приличные люди, занимаются какой-то политикой через коммерцию! Он, Фима, тожить уважает Британию, но исключительно со стороны, потому как другое подданство, да и интересов там не так, штобы и вовсе нет…

— Всё-так Ёся — балбес, — грустно констатировал он, заложив руки за голову, и вспомнив сына, который вместо коммерции — политикой! И ладно бы той политикой, которая сродни алхимии и может трансформироваться в шекели, но таки нет! Этот балбес занялся сионизмом, притом зачем-то — вперемешку с марксизмом! И знакомства у него есть, но всё больше из тех, которые в будущем если и будут на плакатах, то сугубо тех, которые «разыскивается»!

Завздыхав, мужчина перевернулся на живот, машинально отметив сильное похудение, и положил подбородок на скрещённые руки, а потом просто подобрал под него плотную подушечку из атласа.

— Маркс… — с Маркса тово, который написал «Капитал», мысли переключились на тово, который его зарабатывает, то бишь на Шмуэля. Не ближний родич поначалу оказал и помог, но на этом всё, а дальше показал свою подлую натуру и захотел сверху, а оно ему надо?!

— Англия эта, будь она неладна, — мрачно проговорил мужчина, впадая в меланхолию через отчаяние, — ну вот што им, а?! Такие были планы на наших, а через шпионство это — скорее нет, чем да! В кого сторону ни плюнь, так сплошь либо в родне шпионы британские, либо дела с ними вёл. Не работа будет, а одно сплошное торможение через подозрение!

Бляйшман пригорюнился, потому как ну разве это — бизнес?! Тут интересная война и золотые прииски, а он делает всего-то по сто процентов прибыли в месяц! В его кругах за такое будут если не смеяться в глаза, то за глаза и в спину, это и бабке не ходи.