Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Когда она обмотала палец марлей и клейкой лентой, Гольдфарб сказал: “Я не встретил вас, когда был в Иерусалиме. Я бы запомнил.” Вероятно, это было больше, чем он должен был сказать. Он понял это слишком поздно. Ну, Наоми не нужно было знать об этом.

Доктор Арчибальд не рассердился. Она, вероятно, слышала подобные вещи с четырнадцати лет и старше. “Очень приятно познакомиться с вами сейчас”, - сказала она. “Я слышал о твоих неприятностях во Франции и о том, как ты уехал из Англии. То, что ты оказался здесь, в Эдмонтоне, вылетело у меня из головы. Вам нужно будет вернуться примерно через десять дней, чтобы снять швы. Встреться с Миртл у входа, чтобы договориться о встрече.” Она высунула голову из двери и позвала секретаршу:

“За это не взимается плата, Миртл. Старый друг семьи.”

Когда Дэвид вернулся к работе над Виджетами, Хэл Уолш повернулся к нему и сказал: “Я видел доктора. Старый друг семьи? Ты счастливая собака.” Дэвид улыбнулся, изо всех сил стараясь выглядеть как ледикиллер, которым он и близко не был.

У Феллесса слишком давно не было отпуска. Она не очень много работала после бегства из Марселя в новый город на Аравийском полуострове, но жизнь беженки сильно отличалась от жизни отдыхающей. Здесь, в Австралии, Раса тоже претендовала на эту землю как на свою собственную, даже более решительно, чем в Аравии. И, в отличие от Аравии, здесь не было фанатичных Больших Уродов, готовых, даже жаждущих умереть за свои суеверия, рыскающих по ландшафту, от которых нужно было защищаться.

Пейзаж в центральной части континента жутко напоминал Феллессу о Доме. Камни, песок и почва были почти идентичны. Растения были похожи по типу, хотя и различались в деталях. Многие из ползающих существ напоминали представителям Расы тех, кто жил Дома, хотя довольно удручающее число из них были ядовитыми.

Только пушистые животные, которые доминировали в наземной жизни на Тосеве 3, действительно сказали Феллесс, что она осталась в чужом мире. Даже они отличались от крупных животных на остальной планете; Австралия, по всем признакам, долгое время была экологически изолирована. Двуногие прыгающие животные, заполняющие экологическую нишу крупных травоядных в окрестностях, были настолько нелепы, что рот Феллесс открылся от удивленного смеха, когда она в первый раз повернула глазную башенку к одному из них. Но эти существа были очень хорошо приспособлены к окружающей среде.

Она видела меньше этого окружения, чем могла бы видеть в противном случае. Бизнес-администратор Кеффеш оказалась даже более щедрой, чем она надеялась, после того, как организовала освобождение заключенной Большой Уродины Моник Дютурд. Она привезла в Австралию много имбиря, и ей это нравилось.

Это требовало осторожности. Феллесс проводила один день в оргии дегустации, а следующий — в своей комнате в общежитии, ожидая, пока ее феромоны утихнут, чтобы она могла выйти на публику, не возбуждая всех мужчин, которые чувствовали их запах, до безумия спаривания. Доставка еды в номер вместо того, чтобы есть в столовой, обходится дополнительно. Феллесс разрешил это изменение без малейших колебаний.

Все люди, которые приносили ей еду, были женщинами. Как только она заметила закономерность, ей это показалось очень интересным. Были ли мужчины и женщины, которые управляли общежитиями, спокойно приспосабливались к неизбежному присутствию джинджер на Тосеве 3? Она не смогла бы этого доказать. Она не осмеливалась спросить об этом. Но предположение, безусловно, выглядело разумным.

В те дни, когда ее не было дома, она заметила, что имбирь действительно давал знать о своем присутствии в этих новых городах. Она не чувствовала запаха феромонов, которые испускала в свое время года; они предназначались для мужчин. Но она видела пару спариваний на тротуарах, и она видела больше, чем несколько самцов, спешащих в необычно прямой позе и с поднятыми чешуйками на гребнях. Это означало, что они учуяли женские феромоны и искали возможность спариться.

Как глупо они выглядят, подумала она. Вернувшись домой, она бы не увидела самцов, заинтересованных в спаривании, если бы сама не была в своем сезоне. Тогда она сочла бы их привлекательными, а не абсурдными. Как бы то ни было, она смотрела на них с холодной отстраненностью, непохожей ни на что, что она знала Дома.

Интересно, так ли относятся женщины-тосевиты к своим мужчинам? Это показалось ей интересной идеей. Это могло бы окупить дальнейшие исследования, когда она вернется во Францию. "Я могла бы даже спросить эту Монику Дютурд", — подумала она. Она у меня в долгу, и я знаю, что она была вовлечена по крайней мере в одну сексуальную связь.

Эта идея пришла ей в голову не в тот день, когда она пробовала имбирь, а в тот, когда она этого не делала, и когда она чувствовала мрачные последствия чрезмерного употребления травы. Она задавалась вопросом, что это значит. Предполагалось, что Джинджер делает женщину умной. Может быть, это только заставляло женщину думать, что она умна.