Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

“Это очень странно”, - сказала она Лю Мэй, используя свои палочки для еды, чтобы взять полный рот гречневой лапши из их миски с бульоном и проглотить ее. “Лапша показалась мне иностранной едой, когда я впервые приехал сюда".

“Они хороши". Лю Мэй воспринимала лапшу как нечто само собой разумеющееся. Почему нет? Она ела их всю свою жизнь.

Говорить о лапше было безопасно. Эта маленькая забегаловка была не из тех, где собирались члены партии. Тощий мужчина за соседним столиком мог быть оперативником Гоминьдана. Толстяк с другой стороны, тот, кто выглядел так, как будто принес бы хорошую сумму, если бы превратился в жир, возможно, работал на маленьких чешуйчатых дьяволов. На самом деле это было довольно вероятно. Люди, которые работали на чешуйчатых дьяволов, зарабатывали достаточно, чтобы позволить им хорошо питаться.

“Трудные времена", ” сказал Лю Хань со вздохом.

Ее дочь кивнула. “Но грядут лучшие дни. Я уверен в этом”. Сказать это тоже было безопасно. Все стороны — даже маленькие дьяволы — думали, что их триумф означает лучшие времена для Китая. Лю Хань поднесла миску с лапшой к лицу и сделала еще один глоток. Она надеялась, что это скроет возмущение, которое она могла бы выказать, думая о том, что будет означать триумф маленьких чешуйчатых дьяволов.

Они закончили есть и встали, чтобы идти. Они уже заплатили — это было не то место, где владелец доверил бы людям оставлять деньги на прилавке. Когда они вышли на хутунг — переулок — перед небольшим продовольственным магазином, Лю Хань сказал: “Наконец-то у нас в городе достаточно чая”.

“Неужели мы?” — сказала Лю Мэй, когда мужчины и женщины, занятые своими делами, поспешили мимо. Хутунг был в тени; он был таким узким, что солнце должно было находиться под правильным углом, чтобы скользнуть в него. Человек, ведущий осла, нагруженного мешками с просом, заставил людей прижаться к стенам с обеих сторон, чтобы пропустить его. Лю Мэй не улыбнулась — она не могла, — но ее глаза заблестели от слов матери. “Это хорошо. Это заняло у нас достаточно много времени.”

Прежде чем Лю Хань успела ответить, на кончик ее носа села муха. Посмотрев на него скосив глаза, она помахала рукой перед лицом. Муха улетела. Конечно, это был всего лишь один из тысяч, миллионов, миллиардов. Они процветали в Пекине так же, как и в крестьянских деревнях. Другой, вероятно, приземлился бы на нее где-нибудь через минуту.

Она сказала: “Ну, вы знаете, это особый чай, а не просто обычный сорт. Потребовалось много времени, чтобы выбрать самое лучшее и привезти его с юга.”

“Слишком долго”. Лю Мэй была в одном из тех настроений, когда она все не одобряла. Лю Хань понимал это. Оставаться терпеливым было нелегко, особенно когда каждый день маленькие чешуйчатые дьяволы все глубже погружали свои когти в плоть Китая. Лю Мэй продолжала: “Нам придется вскипятить огонь очень сильно".

“По-другому хороший чай не заваришь”, - согласилась Лю Хань.

Они вышли из переулка на Ся Сие Чье, Нижнюю Наклонную улицу, в западной части Китайского города, недалеко от Храма Вечной Весны. Велосипеды, рикши, фургоны, пешеходное движение, автомобили, автобусы, грузовики — Нижняя Наклонная улица была достаточно широкой для всех них. Потому что это было так, и потому что все им пользовались, движение двигалось со скоростью самого медленного.

Чаще всего это вызывало раздражение. Маленькие чешуйчатые дьяволы в механизированной боевой машине, должно быть, так и думали; им пришлось ползти вместе со всеми остальными. Чешуйчатые дьяволы были нетерпеливыми созданиями. Они ненавидели необходимость ждать. Они жили своей собственной жизнью, так что ожидание было необходимо лишь в редких случаях. Однако, двигаясь по забитым китайскими улицам, какой у них был выбор?

Когда Лю Хань произнес это вслух, Лю Мэй сказала: “Они могли бы просто переехать людей или начать стрелять. Кто бы их остановил? Кто мог их остановить? Они — империалистические оккупанты. Они могут делать все, что им заблагорассудится.”

“Они могут, да, но они бы устроили беспорядки, если бы сделали это”, - сказал Лю Хань. “Они, большинство из них, достаточно умны, чтобы знать это. Они не хотят, чтобы мы волновались. Они просто хотят, чтобы мы вели себя хорошо, вели себя тихо, позволяли им управлять нами и не причиняли им никаких неприятностей. И поэтому они будут сидеть в пробке так же, как если бы они были людьми”.

“Но у них есть власть начать сбивать людей или начать стрелять”, - сказал Лю Мэй. “Они думают, что имеют право делать такие вещи, независимо от того, хотят они этого или нет. Вот в чем зло: они думают, что имеют на это право”.

“Конечно, это так”, - согласился Лю Хань. “Я не думаю, что люди могут что-то сделать с тем, чтобы маленькие чешуйчатые дьяволы были здесь, на Земле, с нами — для этого уже слишком поздно. Но заставить их думать, что они имеют право управлять нами — это совсем другое дело. Мы должны быть свободны. Если они этого не видят, им нужно перевоспитание”. Она улыбнулась. “Может быть, мы могли бы все вместе посидеть за чаем”.