Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

“Она, безусловно, может похвастаться тем, что она одна из них, — сказал Тессрек, — но ее поведение вряд ли делает хвастовство чем-то таким, чем она или Империя могут гордиться”.

“Под этим, я полагаю, вы подразумеваете, что снова попытались подразнить ее и оказались недовольны результатом”, - сказал Томалсс. “Тебе действительно стоит поучиться, Тессрек. Это случалось раньше, и это будет продолжаться до тех пор, пока вы отказываетесь признавать, что она взрослая и разумное существо". Сам он не слишком стремился признать Кассквита взрослым, но и Тессреку в этом не признался бы.

Тесснек презрительно зашипел. “Я не имею в виду обычную грубость Большого Урода. Я смирился с этим". Он лгал, как знал Томалсс, ради морального преимущества. Прежде чем Томалсс успел сообщить ему об этом, он продолжил: “Я имею в виду отвратительный рост волос, которые она выращивает на макушке. Это действительно вызывает у меня отвращение. Я хочу отворачивать свои глазные башенки каждый раз, когда вижу ее”.

“Вы никогда не жаловались на волосы, которые растут у Больших Уродов, — ответил Томалсс, — поэтому я думаю, что вы выделяете ее из-за чрезмерного, несправедливого внимания”.

“Но эти другие Большие Уроды, как вы заметили, дикие”, - сказал Тесснек. “И вы, и Кассквит болтали о том, что она является законным гражданином Империи. У добропорядочных граждан Империи не растут волосы.”

“Я не знаю ни одного закона или постановления, запрещающего гражданам Империи отращивать волосы”. Томалсс повернул обе глазные башни в сторону Тессрека и рассудительно произнес: “На самом деле, вы могли бы попробовать сами. Это может сотворить чудеса с твоей внешностью.”

Тессрек снова зашипел, на этот раз в настоящей ярости. Томалсс прервал связь посреди шипения. Если повезет, Тессрек не будет беспокоить его в течение некоторого времени. Рот Томалсса открылся в смехе. Он не получал такого удовольствия с тех пор, как… С момента спаривания с Феллесс, подумал он. Но затем он сделал отрицательный жест. Удовольствия от спаривания совершенно отличались от других видов.

Он вернулся к работе с более легкой печенью. Мгновение спустя, однако, он тоже зашипел от досады и смятения. Он оттолкнул аргументы Кассквита от рыла Тесснека. Они оказались на удивление убедительными, когда он использовал их против мужчины, которого давно недолюбливал.

Конечно, когда Кассквит использовал эти аргументы против него, он счел их абсурдными. Что это значило? Он был достаточно ученым, чтобы увидеть одну возможность, которую раньше сразу отвергал. Клянусь Императором, подумал он и опустил свои глазные башенки. Что, если она права?

Однажды завоеванные, работевы и халлесси вскоре отказались почти от всего своего культурного багажа и были ассимилированы в более крупную, более сложную, более утонченную культуру, которой была Империя. И их случаи всегда были моделями Гонки для того, что произойдет на Tosev 3.

Но что, если модель была неверной? С точки зрения биологии, Большие Уроды намного больше отличались от Расы, чем Работевы на Халлесси. И с точки зрения культуры они были гораздо ближе к Расе, чем работевы на Халлесси. Оба эти фактора утверждали, что они будут аккультурироваться медленнее и в меньшей степени, чем любой из других видов, завоеванных Расой.

Даже если бы Тосев-3 был окончательно завоеван полностью, тосевиты могли бы продолжать отращивать волосы и носить повязки. Они могли бы продолжать говорить на своих родных языках и исповедовать свои собственные суеверия. Это сделало бы жизнь — не говоря уже об управлении — более трудной для Расы.

Томалсс задавался вопросом, знали ли в своей собственной истории Большие Уроды какие-либо ситуации, аналогичные этой. Он знал об истории тосевитов меньше, чем следовало бы. Так же поступила и Раса в целом. Это казалось неуместным. Но, может быть, так оно и было. "Интересно, как мне связаться с тосевитским историком", — подумал он. Может быть, Феллесс знает способ там, внизу, на поверхности Тосева-3.

“Нет”, - сказал Пшинг Страхе, когда тот попытался позвонить Атвару. “Флитлонд занят важными делами и отдал приказ, чтобы его нельзя было беспокоить”.

“Значит, я больше не являюсь важным вопросом?” — сердито потребовал Страха. “Если бы не я, вы бы до сих пор понятия не имели, какая тосевитская не-империя нанесла удар по флоту колонизации”.

“Я сожалею, суп…” адъютант Атвана осекся. Ранг Страхи оставался предметом двусмысленности. Он больше не был кораблестроителем, ни для кого, кроме самого себя. Кем он был? Никто толком не знал. Очевидно, недостаточно для Пшинга, чтобы называть его превосходящим сэром. “Мне очень жаль”, - повторил Пшинг. “Флитлонд отдал мне четкие приказы, и я не могу их ослушаться”.

Страха задавался вопросом, был ли он единственным мужчиной Расы на Тосеве 3, который когда-либо представлял себе неповиновение приказам. После минутного раздумья он понял, что это не так. Во время первого раунда боевых действий были мятежи — всего несколько, но они случались. Судя по всему, что он смог выяснить, у немногих из них были счастливые последствия для мятежников.