Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Его дети тоже выглядели готовыми поспорить об этом. Они меньше, чем он, осознавали, насколько опасным может оказаться принадлежность к небольшому меньшинству. Но прежде чем начался спор, зазвонил телефон. Берта была ближе всех к этому. “Я принесу", ” сказала она и сделала это. Мгновение спустя она протянула трубку Анелевичу. “Для тебя. Член Расы.”

“Нессереф?” — спросил он, и его жена пожала плечами. Он взял телефонную трубку. “Я приветствую вас", ” сказал он на языке Ящериц.

“И я приветствую тебя”, - ответил Ящер. “Я Одоттосс, офицер связи между вооруженными силами Расы и вашими силами тосевитов здесь, в Польше. Мы уже говорили об этом раньше.”

“Правда", ” согласился Анелевич. “Пилот шаттла Нессереф был достаточно любезен, чтобы назвать мне ваше имя. Я благодарю вас за помощь, которую вы смогли оказать моей паре, моим детенышам и мне”. “Добро пожаловать”, - ответил Одоттосс. “Вы и ваши бойцы хорошо послужили Гонке. Будет справедливо, если вы получите какое-то вознаграждение за эту услугу".

“Еще раз, я благодарю вас. А теперь, господин начальник, что я могу для вас сделать?” Он ни на мгновение не поверил, что представитель этой Расы позвонил только для того, чтобы бросить в него букеты.

И он был прав, потому что Одоттосс спросил: “Знаете ли вы местонахождение бомбы из взрывчатого металла, которую вы, евреи, утверждали, что имеете после окончания первого раунда боевых действий?”

“На данный момент я этого не знаю, нет”, - признался Мордехай. “После недавних боевых действий против Рейха я был озабочен другими вещами. До сих пор никто не упоминал о каких-либо проблемах с этой бомбой из взрывчатого металла".

“Я не знаю, есть ли они вообще”, - сказал Одоттосс. “Но я тоже не знаю, что их нет. Насколько смогла определить Раса, бомба находится не там, где мы думали раньше. Вы отдали приказ о его передаче?”

“Есть ли у меня лично? Нет, — сказал Анелевич. “Но это не значит, что другие еврейские бойцы, возможно, не отдавали такого приказа. Если уж на то пошло, мы никогда не хотели, чтобы Раса знала, где мы его храним”.

“Я понимаю ваши причины для этого”, - сказал Одоттосс. “Я надеюсь, вы поймете, почему мы ищем эти знания”.

“Полагаю, да”. Анелевич старался, чтобы в его голосе не звучало недовольство, но это было нелегко.

“Тогда очень хорошо", ” сказал Ящер. “Если эта бомба была перемещена тайно, вы также поймете нашу озабоченность по поводу того, где она сейчас находится и как ее можно использовать”. Нелегко было тайно переместить бомбу из взрывчатого металла. Мордехай задался вопросом, насколько хорошо Одоттосс это понимал. Устройство весило около десяти тонн. Немцы только учились делать такие бомбы в 1944 году. С тех пор им стало лучше.

Но даже это старое, примитивное оружие было бы разрушительным, если бы оно сработало. Анелевич не был уверен, что он может взорваться. Он также не был уверен, что это невозможно. Он понял, что было слишком много вещей, в которых он не был уверен. “Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, что здесь происходит, господин начальник”, - сказал он.

“И тогда вы будете отчитываться передо мной?” — спросил Одоттосс.

“Я не могу дать вам много подробностей”, - сказал Мордехай. “Если я обнаружу, что ничего особенного не произошло, но бомба была перемещена по соображениям безопасности во время боевых действий, я бы предпочел, чтобы ее местонахождение оставалось в секрете от Гонки”.

“Я понимаю”, - ответил Одоттосс. “Я не одобряю, заметьте, но я понимаю. Договоренности в Польше так долго были настолько нерегулярными, что еще одна нерегулярность, вероятно, не сильно повредит. Но я был бы признателен, узнав, что бомба в безопасности и находится в ответственных руках".

“Это выгодная сделка", — сказал Анелевич. “Если я узнаю это, я скажу тебе. Прощай”.

После того, как он повесил трубку, Берта спросила: “Что все это значит? Ты говоришь на языке ящериц намного лучше, чем я”. Как только Мордехай объяснил, она сказала: “Ты тоже не знаешь, где бомба? Это нехорошо — терять.”

“Я знаю.” Мордехай начал тянуться к телефону, затем одернул себя. “Мне лучше не звонить отсюда. Если Ящерицы знают, где я, я должен предположить, что они прослушивают линию. Зачем облегчать им жизнь?”

Ему понадобилось несколько дней, прежде чем он смог связаться с Ицхаком, одним из евреев в Глоно, который отвечал за бомбу, по линии, которую он считал безопасной. Они потратили пару минут, поздравляя друг друга с тем, что остались живы. Затем Ицхак сказал: “Я полагаю, вы звоните по поводу посылки”. Даже по защищенной линии он не хотел сразу говорить о бомбе из взрывчатого металла.

Мордехай не винил его. “Да, на самом деле, так оно и есть”, - ответил он. “Кто-то беспокоится, что его могут доставить не по тому адресу. Почта в последнее время пошла ко дну, и все это знают.”

“Что ж, это правда. На самом деле, я боюсь, что это может случиться.” Ицхак был точен до суетливости. Если он сказал, что боится, значит, так оно и было. “Люди, которые взяли на себя ответственность за это во время неразберихи, довольно беспечны, и они могут попытаться доставить это сами”.