Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

«что?» Молотов был так взбешен и так встревожен, что ему было трудно говорить сухо. “Разве вы только что не сказали мне, что разрешаете Гонке оккупировать Финляндию?”

“Да, Гонка будет иметь военное присутствие в моей стране”, - ответил Урхо Кекконен. “Но ящеры не оккупируют нас, так же как немцы не оккупировали нас. Мы остаемся независимыми. Мужчины этой расы в Финляндии останутся на своих базах, если на нас не нападут, и в этом случае они будут сотрудничать с нами в нашей защите. Нападение на Финляндию будет истолковано как нападение на Гонку”.

“Я… понимаю", ” сказал Молотов. "Это… соглашение не посягает на ваш суверенитет?”

Кекконен покачал своей большой головой. “Мы не хотим, чтобы кто-то посягал на наш суверенитет. На протяжении многих лет у Советского Союза были небольшие проблемы с пониманием этого. Это включает в себя вас, это включает в себя Рейх, и это также включает в себя Расу”.

“Я… понимаю”, - снова сказал Молотов. “Я не верил, что Ящерицы заключат такое соглашение". Если бы я это сделал, я бы никогда не выдвинул этот ультиматум.

“Возможно, никто раньше не предлагал им такого соглашения”, - ответил финский посол. “Возможно, никто раньше не был в состоянии предложить им такое соглашение. Но мы сделали это, и они, не теряя времени, согласились”.

“Конечно, они согласились”, - отрезал Молотов. “Ты позволил им войти в дверь”.

“Мы рассудили, что лучше позволить им сунуть ногу в дверь, чем вам навязываться”, - сказал Кекконен.

Молотов ответил не сразу. Он лихорадочно размышлял. Ящеры никогда бы не согласились на такую сделку до последнего раунда боев с немцами. (То, что финнам тогда не нужно было бы просить о таком соглашении, на данный момент не имело значения.) Но они оставили Рейх независимым, но слабым. Они воссоздали независимую, но слабую Францию. И теперь они создавали независимую Финляндию, которая никогда не могла быть ничем иным, кроме как слабой.

"Они наткнулись на что-то новое", — подумал он. Теперь они видят, что они могут с этим сделать. Ящеры все еще не были искусными дипломатами, по земным меркам. Скорее всего, их никогда не будет. Но они играли в эту игру лучше, чем при первом появлении на Земле: тогда они едва ли понимали, что есть игра, в которую нужно играть. Они могли бы учиться. Он жалел, что они начали учиться здесь.

Кекконен сказал: “Я полагаю, теперь мы можем считать, что ваш ультиматум снят?”

"Я должен сказать ему "нет", — подумал Молотов. Я должен сказать ему, что мы были бы счастливы пойти на войну и с финнами, и с Ящерами одновременно. Это вывело бы его из состояния самодовольного буржуазного самодовольства.

Но это также привело бы к катастрофе для Советского Союза. Молотов знал это слишком хорошо. Если бы он этого не знал, недавний ужасный пример Великого Германского рейха ткнул бы его в это носом. Борьба с ящерами была тактикой последнего средства. И вот, с ненавистью уставившись на Кекконена сквозь очки, он выдавил из себя одно слово: “Да”.

Он испытал определенное удовлетворение, заметив, с каким облегчением посмотрел финн. Кекконен не был уверен, что не бросит свою страну на погребальный костер ради гордости. В конце концов, нацисты так и сделали. Но нацисты не были рациональными и никогда ими не были. СССР был и останется в борьбе с империализмом на неопределенный срок. Если бы ему пришлось отступить сегодня, он бы наступал завтра.

После ухода Урхо Кекконена Молотов вызвал Андрея Громыко и маршала Жукова. Он рассказал им, что сделали финны. Жуков выругался. Громыко перешел к делу: “Что вы ему сказали, Вячеслав Михайлович?”

“Чтобы мы сняли ультиматум”. Слова были кислыми, как рвота, во рту Молотова, но он все равно произнес их. Повернувшись к Жукову, он спросил: “Или вы думаете, что я совершил ошибку?”

”Нет", — сразу же ответил Жуков. “Когда бабушка дьявола начинает дурачиться с твоими планами, ты должен их изменить”.

Там Молотов почувствовал облегчение. В отличие от Кекконена, он этого не показывал. Если бы Жуков был связан и полон решимости сражаться с Ящерами, он бы отмахнулся от Молотова и сделал это. Но он сражался с ними за поколение до этого и не стремился повторить этот опыт, как и Молотов.

Косматые брови Громыко дернулись. “Как раз в тот момент, когда вы думаете, что Раса слишком глупа, чтобы выжить, вы получаете такой сюрприз”.

“Что вы предлагаете, чтобы избежать подобных неприятных сюрпризов, Андрей Андреевич?” — спросил Молотов.

“Ну, если бы мы собирались предъявить Румынии ультиматум, сейчас было бы самое подходящее время положить его обратно на полку”, - ответил Громыко. “Конечно, у нас не было такого плана в мыслях”.