Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

“У вас есть пассажир”, - ответил мужчина в порту. “Она врач по имени Селана. Ее специальность — кожные грибки: бактерии и вирусы тосевита нас не беспокоят, но некоторые из этих организмов находят нас вкусными. Эта проблема, по-видимому, более остра в Китае, чем где-либо еще”.

“Очень хорошо”, - сказала Нессереф, которая поблагодарила духов прошлых императоров за то, что такие грибы никогда ее не беспокоили. Она схватила маленькую сумку, которую всегда брала с собой в полеты на шаттлах — поскольку она не пользовалась тканевыми обертками, ее потребности во время путешествия были меньше, чем у Большого Урода в аналогичных обстоятельствах.

Толчок ускорения, последовавшая за ним невесомость казались старыми друзьями, которых не было слишком долго. Как только началась невесомость, у нее появилась возможность немного поболтать с Селаной. “Почему эти кожные грибки так распространены в Китае, старший врач?” — спросила она.

“Я полагаю, что это удивительное количество экскрементов в повседневном использовании там”, - ответила другая женщина. “Местные Большие Уроды используют его в качестве навоза и топлива, а иногда, смешанного с грязью, также в качестве строительного материала. Средства для дезинфекции телесных отходов, как вы можете себе представить из этого, для всех практических целей не существуют.”

“Я сожалею, что спросил”, - сказал Нессереф. Невесомость не вызывала у представителей Расы тошноты, как это иногда бывало у тосевитов, но отвращение могло сделать свое дело. Ей пришла в голову еще одна мысль. “Как выживают тосевиты, выросшие в такой среде? Их бремя болезней, должно быть, намного тяжелее нашего.”

“Это так, и очень многие из них не выживают”, - сказала Селана. “Это возвращает меня к самым примитивным дням Расы, на самом заре древнейшей истории. Когда-то мы жили примерно так, хотя большее изобилие воды в Китае создает более антисанитарную ситуацию, чем мы когда-либо знали на такой обширной территории”.

Нессереф не хотел верить, что Раса когда-либо жила в такой тесной связи с грязью. Такая мысль повредила бы чувству превосходства, которое она испытывала по отношению к Большим Уродам. Она сказала: “Хвала Духам Императоров прошлого за то, что мы больше не живем в таких ужасных условиях".

“Правда", ” сказала Селана и добавила выразительный кашель. “Но здесь, на Тосеве-3, мы вынуждены это делать, потому что так поступают местные жители. Это создает свои собственные трудности".

“Старший врач, — сказал Нессереф, — Большие Уроды только и делают, что создают трудности“. Селана не стала с ней спорить.

7

Добравшись до Грайфсвальда, Йоханнес Друкер скорее пожалел об этом. Город, в котором он жил со своей семьей, не пострадал от взрыва металлической бомбы, но за него велись ожесточенные бои. А близлежащие Пенемюнде, Штральзунд и Росток получили множество попаданий из взрывоопасного металлического оружия, поэтому уровень радиоактивности оставался высоким.

Мало кто еще жил среди руин. Те, кто это сделал, возможно, ускользнули назад во времени на несколько сотен лет. Вместо угля или газа они сжигали древесину из разрушенных зданий вокруг них. У них не было водопровода. Они воняли, как и весь город.

Район, где жили Дракеры, был еще более разрушенным, чем весь остальной город. В наши дни там, похоже, никто не жил; банды мусорщиков рыскали по обломкам в поисках всего, что могли найти. Никто не признался, что слышал о Друкере или его семье.

“Попробуй в приютах Красного Креста, приятель", — сказал ему один тяжеловооруженный фуражир. “Может быть, тебе там немного повезет”.

“Попробуй на кладбищах", ” добавил приятель фуражира. “В наши дни там живет много новых людей”. Он рассмеялся. Так же поступил и его товарищ.

Друкер хотел убить их обоих. У него тоже был пистолет, утешительный груз на правом бедре. Но хулиганы выглядели очень настороженными. Он коротко кивнул и пошел прочь по усыпанным щебнем улицам.

Проверка убежищ Красного Креста на самом деле была хорошей идеей. Друкер делал это каждый раз, когда проезжал мимо одного из них по долгой дороге из Нюрнберга. Но, даже сделав это, он слишком хорошо знал, что, возможно, скучал по своей семье. Он не мог проходить через бесконечные палатки и хижины одну за другой в поисках Кэти, Генриха, Клаудии и Адольфа. Ему приходилось полагаться на записи в штаб-квартире каждого лагеря, и записи были в самом шокирующем состоянии беспорядка — любому, кто ожидал обычной немецкой эффективности, как он, не повезло.

Это война, подумал он. Наконец — и впервые с тех пор, как Бисмарк и кайзер Вильгельм I объединили Германию, Рейх столкнулся с катастрофой, слишком масштабной, чтобы справиться с ней. Выживание изо дня в день имело приоритет над хранением файлов, что значительно облегчило бы управление государством в долгосрочной перспективе. Друкер понимал это, но ему это не нравилось. Это делало его жизнь слишком трудной, чтобы ему это нравилось, даже немного.