Ответный удар (Послешок)(Повторные толчки)

Проверка кладбищ тоже была не самой плохой идеей в мире, мрачно осознал он. Или этого бы не было, если бы так много тел не было снесено бульдозером или просто брошено в братские могилы без каких-либо надгробий — и если бы так много других все еще не лежали под обломками, и если бы так много просто не испарилось.

Кто-то проехал мимо на велосипеде — так обстояли дела сейчас, признак процветания. Этот человек тоже знал, насколько ценен этот велосипед; за спиной у него висела штурмовая винтовка, и он выглядел чрезвычайно готовым ее использовать. Друкер окликнул его: “Извините, но где ближайший к городу приют Красного Креста?”

“Север", ” ответил мужчина. “По дороге в Штральзунд, не совсем на полпути туда, недалеко от лагеря проклятых Ящериц”. Он начал крутить педали, но затем неохотно добавил еще несколько слов: “Я надеюсь, вы найдете того, кого ищете”.

“Спасибо", ” сказал Друкер. “Я тоже”.

Он поплелся вверх по дороге. Справа от него серая, уродливая Прибалтика накатила на плоский, грязный пляж, а затем снова угрюмо отступила. Он почувствовал запах соленой воды, несвежих водорослей и дохлой рыбы: запахи дома. И когда он добрался до приюта ближе к вечеру, он почувствовал запах нечистот и немытого человеческого тела, ту же вонь, которую он знал в каждом лагере и в каждом городе по пути из Баварии.

Вокруг этого убежища Красного Креста бродило больше солдат-ящеров, чем он видел в большинстве других. Они выглядели более нервными и настороженными, чем самцы, которых он тоже видел в других местах. Он подошел к одному из них и сказал: “Я приветствую вас” на языке Расы.

“И я приветствую тебя”, - ответила Ящерица. Это было не слишком похоже на приветствие; мужчина выглядел готовым сначала выстрелить, а потом задавать вопросы, если вообще будет. “Чего ты хочешь?” Его шипящий голос был жестким от подозрения.

“Я ищу свою пару и детенышей, с которыми я давно разлучен”, - сказал Друкер. Ответ и беглость, с которой он использовал язык Расы, заставили Ящерицу немного расслабиться. Он продолжил: “И мне также любопытно, почему вы так пристально наблюдаете за беженцами в этом конкретном лагере”.

"почему? Я скажу тебе почему", — сказал мужчина. “Потому что здесь много немецких солдат, мужчин, против которых мы сражались в Польше. Мы им не доверяем. У нас нет особых причин доверять им”.

”Я понимаю", — медленно сказал Друкер. Он кивнул. До сих пор он сталкивался с оккупационными войсками: ящерами, которые пришли в Рейх после капитуляции и которые до этого не участвовали в боевых действиях. Но мужчины здесь были боевыми солдатами. Неудивительно, что они никому и ничему не доверяли. Друкер рискнул задать еще один вопрос: “Где находится административный центр этого лагеря?”

“Туда, где развевается флаг”, - ответил Ящер, указывая дулом своего оружия. “Вы можете продолжать".

“Я благодарю вас", ” сказал Йоханнес Друкер. Ящерица не пожелала ему никакой удачи в поисках его семьи. Отчасти это, без сомнения, объяснялось тем, что ящерицы не мыслили категориями семей. А остальное? Он был врагом. Зачем мужчине этой Расы тратить на него свое сочувствие?

Он как раз подходил к большой палатке, над которой развевался флаг Красного Креста, когда к ней подъехал на велосипеде мужчина примерно его возраста. У этого парня была впечатляющая коллекция смертоносного оборудования. Он спрыгнул с велосипеда, крякнул, потянулся и направился к палатке.

Женщина, стоявшая у входа, воскликнула: “Вы не можете этого сделать! Это запрещено!”

“Очень жаль”, - ответил мужчина по-немецки, приправленный польским и чем-то еще. “Я не собираюсь, чтобы его украли. Если тебе это не нравится, это грубо.”

“Он прав”, - сказал Друкер. “Здесь негде приковать его цепью, и он исчезнет без следа, если он просто оставит его”. “Очень необычно", — фыркнула женщина. Похоже, она не понимала, что в наши дни в рейхе все по-другому. Но, еще раз взглянув на оружие, украшавшее другого парня, она перестала спорить.

“Спасибо, приятель", ” сказал незнакомец Друкеру. “Ценю это. Некоторым людям трудно проникнуть в их тупые головы мыслью о том, что времена изменились.”

Через мгновение Друкер определил вторичный акцент этого человека. Он слышал это раньше, раньше, в Польше и Советском Союзе, еще до того, как приземлились Ящеры. Идиш, вот и все. “Ты еврей", — выпалил он.

С ироничным поклоном другой мужчина кивнул. “А ты немец. Я тоже тебя люблю, — сказал он. “Мордехай Анелевич, к вашим услугам. Я пытаюсь найти свою семью после того, как некоторые из вас, нацистских ублюдков, вывезли их из Польши”.

Все, что сказал Друкер, было: “Я тоже пытаюсь найти свою семью. Они были в Грайфсвальде, но их больше нет, и от города мало что осталось. — Он сделал паузу, пристально глядя на другого мужчину. “Мордехай Анелевич? Иисус: Я знаю тебя. Миллион лет назад” — на самом деле, еще в первом раунде борьбы с Расой — “Я был водителем танка полковника Генриха Ягера”. Он назвал свое собственное имя.