Читаем Падарожжа на «Кон-Цікі» полностью

Часам мы адплывалі ў гумавай лодцы, каб зірнуць на сябе ўночы. Чорныя як смоль хвалі налазілі з усіх бакоў, а мірыяды мігатлівых трапічных зорак слаба адлюстроўваліся ў планктоне ля паверхні вады. Увесь свет быў надзвычай просты — зоркі ў цемры. Быў гэта 1947 год да нашай эры ці нашай эры, раптам страціла ўсякае значэнне. Мы жылі, і гэта мы адчувалі з усёй вастрынёй. Мы разумелі, што жыццё было поўным для людзей і да надыходу веку тэхнікі — бадай што, у шмат чым нават больш поўным і багатым, чым жыццё сучаснага чалавека. Час і эвалюцыя ў такія хвіліны пераставалі існаваць. Усё, што ў жыцці чалавека было рэальным і мела значэнне, сёння заставалася такім жа, якім яно было калісьці і будзе заўсёды. Мы адчувалі сябе ў самых нетрах гісторыі, вакол нас была бясконцая непраглядная цемра пад роем зорак. Перад намі сярод ночы паўставаў з хваль «Кон-Цікі» і зноў апускаўся за чорныя масы вады, якія ўзнімаліся між ім і намі. У святле месяца плыт ахутвала нейкая асаблівая атмасфера. Тоўстыя бліскучыя бярвенні з махрамі водарасцей, квадратныя абрысы чорнага паруса вікінгаў, натапыраная бамбукавая хаціна з жоўтым святлом парафінавага ліхтара ззаду — усё гэта нагадвала хутчэй малюнак з чароўнай казкі, чым рэальную рэчаіснасць. Час-ад-часу плыт зусім знікаў за чорнымі хвалямі; потым ён зноў з’яўляўся і рэзкім сілуэтам вырысоўваўся ў святле зорак, а з яго бярвенняў сцякалі зіхатлівыя струмені вады.

Пазіраючы ўночы на наш адзінокі плыт, мы без асаблівай цяжкасці маглі ў думках уявіць сабе, як дзесьці за небасхілам, калі людзі ўпершыню пракладвалі сабе дарогу цераз гэты акіян, трымаючыся падобнага на веер строю, каб было больш шанцаў заўважыць зямлю, праплывала цэлая флатылія такіх суднаў. Незадоўга да з’яўлення іспанцаў інка Тупак Юпанкі, які падначаліў сваёй уладзе і Перу і Эквадор, у суправаджэнні многіх тысяч людзей адплыў у акіян з цэлай армадай бальзавых плытоў на пошукі астравоў, якія, паводле чутак, знаходзіліся дзесьці ў Ціхім акіяне. Ён знайшоў два востравы; некаторыя лічаць, што гэта былі астравы Галапагос; і пасля васьмімесячнай адсутнасці яму і яго шматлікім веслярам насілу ўдалося вярнуцца ў Эквадор. Вядома, і Кон-Цікі са сваімі спадарожнікамі на некалькі стагоддзяў раней плыў такім жа строем, але паколькі яны адкрылі астравы Палінезіі, у іх не было прычын спрабаваць вярнуцца назад.

Калі мы зноў вылазілі на плыт, мы часта садзіліся вакол парафінавага ліхтара на бамбукавай палубе і гаварылі аб мараплаўцах з Перу, якія паўтары тысячы год назад зведалі тое самае. Ад ліхтароў на парус клаліся вялізныя цені барадатых людзей, і мы думалі аб белых людзях з барадой, сляды знаходжання якіх мы сустракалі ў міфалогіі і архітэктуры на ўсёй прасторы ад Мексікі да Цэнтральнай Амерыкі і ў паўночна-заходняй частцы Паўднёвай Амерыкі аж да Перу. Там таямнічая цывілізацыя перад прыходам інкаў знікае, быццам па ўзмаху чарадзейнай палачкі, і гэтак жа раптоўна з’яўляецца на адзінокіх астравах на захадзе, да якіх мы цяпер набліжаліся. Магчыма, гэтыя вандроўныя настаўнікі належалі да старажытнага цывілізаванага народа, што жыў за Атлантычным акіянам і ў даўно мінулыя часы пераплыў яго такім жа простым спосабам, скарыстаўшы заходнюю акіянскую плынь і пасат, якія даставілі іх з Канарскіх астравоў у Мексіканскі заліў? Вядома, гэтая адлегласць была куды карацейшай, чым тая, якую мы пераадольваем, а мы больш не верылі, што акіян з’яўляецца абсалютна ізалюючым фактарам. Шмат якія даследчыкі на падставе важкіх довадаў сцвярджалі, што вялікія індзейскія цывілізацыі — ад ацтэкаў у Мексіцы да інкаў у Перу — з’явіліся ў выніку нечаканых міграцыйных хваль; хвалі гэтыя прыходзілі з-за акіяна з усходу, у той час як амерыканскія індзейцы ў цэлым ёсць не што іншае як азіяцкія паляўнічыя і рыбацкія плямёны, якія на працягу 20 тысяч год або нават больш доўгага часу прасачыліся ў Амерыку з Сібіры. Нас, безумоўна, павінна здзіўляць тая акалічнасць, што мы не знаходзім ніякіх слядоў паступовага развіцця вялікіх цывілізацый, якія калісьці распаўсюджваліся ад Мексікі да Перу. Чым глыбей у зямлю ішлі раскопкі археолагаў, тым больш высокую культуру яны знаходзілі, пакуль не дасягалася пэўная мяжа, якая яскрава сведчыла аб тым, што старажытныя цывілізацыі ўзніклі, не маючы ніякіх карэнняў у першабытных культурах.

I цывілізацыі ўзніклі там, куды падыходзіць атлантычная плынь, — сярод пустыняў і джунгляў у Цэнтральнай і Паўднёвай Амерыцы, а не ў раёнах з больш умераным кліматам, дзе ўмовы для развіцця цывілізацый і ў старажытнасці і ў сучасную эпоху былі куды больш спрыяльныя.

Тое ж самае мы назіраем і на астравах Паўднёвага мора. Самыя выразныя сляды цывілізацыі мы знаходзім на бліжэйшым да Перу востраве Пасхі, хоць глеба на гэтым невялікім астраўку сухая і неўрадлівая і хоць ён размешчаны ад Азіі далей, чым усе астатнія ціхаакіянскія астравы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии