Пальмы в снегу (ЛП)

— За все! — злобно бросил Гарус. — За все! Ему повсюду мерещатся призраки. Несколько недель назад ему не понравилось, что везде ещё висят испанские флаги, и он приказал их убрать. Испанский консул отказался это сделать, и Масиас потребовал его покинуть страну. С тех пор не прекращаются нападения, выпады и диверсии против испанских колонистов. В любую минуту это может случиться и в Сампаке.

Симон закончил разливать новую партию кофе, и все, за исключением Валдо и Нельсона, взяли себе по чашке.

— Самолёты и корабли переполнены народом. Не исключено, что вам всем тоже придётся уехать.

— Остаются ещё испанские войска и жандармерия, — ответил Килиан. — Я не собираюсь уезжать.

— Я бы на твоём месте не был столь категоричен, Килиан, — вмешался Грегорио. — Масиас обвинил жандармерию в убийствах, а Национальную гвардию — в попытке государственного переворота в союзе с испанскими лесорубами.

Килиан пожал плечами.

— Ты, если хочешь, можешь уезжать, — сказал он. — У нас останется достаточно работников, чтобы собрать урожай.

Гарус удовлетворенно посмотрел на него. Кто бы мог подумать, что у этого парня окажется такое крепкое нутро?

— Я не собираюсь терять свой заработок, пока это возможно, — сказал Грегорио. — Но когда станет совсем жарко, уеду. К счастью, мое положение не настолько сложное, как твоё.

Килиан бросились него предупреждающий взгляд, который тот едва смог выдержать. Но неужели управляющий всерьёз думает, что он не хочет уезжать из чувства долга?

— Мы все в сложном положении, — заметил Гарус.

— Да, но он особенно.

Гарус нахмурился.

Прежде чем Грегорио успел добавить какое-нибудь нелицеприятное замечание, вроде того, какое счастье отвалила ему судьба, Килиан поспешил вмешаться.

— Я женат по обряду буби на Бисиле, одной из дочерей Хосе, — заявил он, глядя в глаза Гарусу. — У нас с ней есть сын, Фернандо Лаха. Я этого не скрываю. Я думал, вы тоже это знаете.

Все молчали, ожидая, что скажет управляющий.

— О боже... — прошептал он.

Гарус налил себе ещё кофе. Как могло случиться, что он не знал этого раньше? Да, он никогда не вдавался в частную жизнь служащих и не слушал сплетен, поскольку они всегда сводились к одному и тому же: шашни, связи, нежеланные дети, однако эта новость его огорошила, тем более что речь шла о Килиане. Так вот где кроется истинная причина его нежеления уезжать.

Гарус ощутил болезненный укол разочарования. То, что он считал мужеством и отвагой, на деле оказалось не более чем прихотью, которая закончится, как и у всех остальных: ничем. Тем не менее, он не мог не отметить, с какой естественностью и даже гордостью Килиан ввёл его в курс дела, не оставляя никаких сомнений, насколько важны для него эти отношения.

— И я не собираюсь их бросать, — добавил Килиан, глядя на Гаруса, утратившего дар речи.

Овладев собой, Гарус твёрдо заявил:

— Рано или поздно Масиас поймёт, что мы ему нужны. Кто будет ему обеспечивать доходы, если не мы? В конце концов, мы можем принять некоторые меры предосторожности — по крайней мере, сейчас. — Он указал на Симона, Валдо, Хосе и Нельсона. — Вы четверо — чтоб с плантации ни ногой!

— Но ведь это не касается нигерийцев... — возмутился Нельсон. Он боялся, что это требование ещё больше осложнит его и без того нечастые встречи с Обой.

— Пока нет, но все ещё впереди... Ну, а вы... — Гарус повернулся к Грегорио и Килиану, собираясь что-то сказать.

Внезапный гудок клаксона чьей-то машины прервал разговор. Все поспешно бросились из столовой вниз во двор, где увидели машину Эмилио и его самого — растрепанного, ошалелого, он высунулся по пояс в окно машины. Рядом стоял, схватившись за голову, падре Рафаэль, которого он подобрал, проезжая через деревню Сарагоса.

— Успокойтесь, Эмилио! — сказал Гарус. — Что случилось?

— Я должен предупредить мою дочь! Лоренсо, Килиан, Грегорио... Скорее в дом Мануэля!

Колеса «уоксхолла» взметнули целую тучу пыли, когда Эмилио остановил машину в нескольких метрах от дома врача.

Несколько минут спустя, пройдя в гостиную, он рассказал о случившемся.

— Произошла попытка переворота. Масиас обвиняет в этом Испанию. Виновный, Атанасио Ндонго, убит. Бонифасио Ондо и другие политики, не связанные с его когортой, арестованы и брошены в тюрьму. Густаво тоже. Улицы всю ночь патрулировали военные машины. С минуты на минуту следует ожидать самого худшего. Мы должны в ближайшие дни отплыть на «Памплоне», это последняя возможность!.. Хулия, Мануэль, хватайте самое необходимое — деньги, документы, драгоценности... Об остальном забудьте!

— Но Испания... — начала было Хулия.

— Хулия, Испания больше не вмешивается в дела Гвинеи, — резко оборвал ее отец. — Я еду в город за билетами. Мы должны держаться вместе, пока не сядем на ближайший корабль или самолёт, сегодня или завтра... А вы... — обратился он к остальным, — вам я советовал бы сделать то же самое.

Мануэль ошеломлённо посмотрел на Гаруса. Тревога его тестя была более чем оправданной, но как быть людям, остающимся на острове без врача?

— Делайте, что хотите, — ответил наконец Гарус. — Я остаюсь.

— Я тоже, — заявил Килиан.