Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

И дальше — в Ватикан! Перед тобойЛаокоон^{363} — вершина вдохновенья.Неколебимость бога пред судьбой,Любовь отца и смертного мученья —Все здесь! А змеи — как стальные звеньяТройной цепи, — не вырвется старик,Хоть каждый мускул полон напряженья,Дракон обвил, зажал его, приник,И все страшнее боль, и все слабее крик.

161

Но вот он сам, поэтов покровитель,Бог солнца, стреловержец Аполлон^{364}.Он смотрит, лучезарный победитель,Как издыхает раненый дракон.

Прекрасный лик победой озарен,Откинут стан стремительным движеньем.Бессмертный, принял смертный облик он,Трепещут ноздри гневом и презреньем, —Так смотрит только бог, когда пылает мщеньем.

162

В прекрасных формах — это нимфы сон,Любовный сон, — любовь такими снамиВ безумие ввергает дев и жен.О, в этих формах, явлен небесами,Весь идеал прекрасного пред нами,Сияющий нам только в редкий час,Когда витает дух в надмирном храме,И мыслей вихрь — как сонмы звезд вкруг нас,

И бога видим мы, и слышим божий глас.

163

И если впрямь похитил ПрометейНебесный пламень^{365} — в этом изваяньеБогам оплачен долг за всех людей.Но в мраморе — не смертного дыханье,Хоть этот мрамор — смертных рук созданье, —Поэзией сведен с Олимпа к нам,Он целым, в первозданном обаянье,Дошел до нас наперекор векамИ греет нас огнем, которым создан сам.

164

Но где мой путешественник? Где тот,По чьим дорогам песнь моя блуждала?

Он что-то запропал и не идет.Иль сгинул он и стих мой ждет финала?Путь завершен, и путника не стало,И дум его, а если все ж он был,И это сердце билось и страдало, —Так пусть исчезнет, будто и не жил.Пускай уйдет в ничто, в забвенье, в мрак могил,

165

Где жизнь и плоть — все переходит в тени,Все, что природа смертному дала,Где нет ни чувств, ни мыслей, ни стремлений,Где призрачны становятся тела,На всем непроницаемая мгла,И даже слава меркнет, отступая

Над краем тьмы, где тайна залегла,Где луч ее темней, чем ночь иная,И все же нас влечет, желанье пробуждая

166

Проникнуть в бездну, чтоб узнать, какимТы будешь среди тлена гробового,Ничтожней став, чем когда был живым.Мечтай о славе, для пустого словаСдувай пылинки с имени пустого, —Авось в гробу ты сможешь им блеснуть.И радуйся, что не придется сноваПройти тяжелый этот, страшный путь, —Что сам господь тебе не силах жизнь вернуть.

167