Пан Самоходик и Фантомас

— Ах, это очень печальная история — забеспокоился куратор. — Но позвольте старику рассказать вам о великолепии Анже. Вы должны знать, что Анже — это не курятник, особняк, дом для одной семьи, но мощный оплот графов, а потом герцогов Анжуйских. Да, дамы и господа, первый принц был Карл Анжуйский, персонаж по многим причинам вызывающий многочисленные споры. Он завоевал, по просьбе папы, Неаполь и Сицилию. Создал Неаполитанское королевство и распространил свое влияние на весь полуостров. Последним принцем Анжуйским был знаменитый Рене, называется Добрым Герцогом Рене. Изучал латынь и греческий, говорил на итальянском и каталанском, знал даже еврейский. Он был композитором, рисовал, сочинял стихи. Освоил математику, геологию, закон, одним словом — великолепная ренессансная фигура. Женившись в возрасте двенадцати лет на Изабелле Лотарингской, оставался ей верным супругом в течение тридцати лет, а после ее смерти, когда в возрасте сорока семи лет, он женился на Жанне де Лаваль, и он был с ней так счастлив. Ему Анже обязан больше всего. Он расширил и укрепил замок, украсил его великолепными произведениями искусства.

— Вот именно: произведения искусства. И что с картиной Караваджо? — тетя переступила с ноги на ногу. Хотела ведь еще сегодня успеть в Шамбор. А куратор говорил и говорил…

Меня, однако, интересовало то, что говорил. И крепость в Анже тоже показалась мне чудесной.

Окружали нас высокие, мрачные темные стены, на которые только муха или паук может подняться. Огромные, круглые башни взирали на нас своими редко расположенными узкими окнами. А внизу простирались прекрасно ухоженные газоны и клумбы с цветами. Их белые, красные, желтые и розовые тона добавляли жизни этому мрачному, грозному замку.

Мы прошли в отреставрированную часовню, построенную Иолантой Арагонской в XV веке.

— Вот здесь, рядом с алтарем, висела картина Караваджо — показал нам куратор пустое место на стене часовни. — Это было изображение святого Матфея.

— Святого Матфея? — удивился я. — Насколько я знаю, существовали две версии этого изображения. Караваджо написал цикл картин для капеллы кардинала Контарелли в церкви Сан-Луиджи дей Франчези, в Риме, в 1598–1602 годах. Первая картина, изображающая святого Матфея, была отвергнута духовенством как не вполне "достойная" и "серьезная". Тогда Караваджо нарисовал вторую, которая была принята и висит там по сей день. Первая версия изображения святого Матфея оказалась в берлинском музее исгорела во время последней войны.

— Да, вы правы. Но историки искусства забывают еще о третьей версии, а на самом деле эскизе, для первой версии изображения святого Матфея. Это был крупный заказ от церкви. И Караваджо, очень серьезно к нему отнесся. Именно у нас в часовне висел этот, как бы предварительный вариант первой версии.

— Как выглядела эта картина? — спросил я.

— Она была очень красивая. Как обычно у Караваджо, фон темный. Святого Матфея и ангела, который помогает ему писать Евангелие, художник представил очень реалистично. Святой Матфей, простой, старый рыбак, с лицом обожженным ветрами и морскими бурями, очень кропотливо записывает все, чему он был свидетелем общаясь с Христом. Подобно этому изображению была первая версия, которую вы знаете, наверное, по репродукциям, поскольку она, как вы справедливо заметили, сгорела во время минувшей войны. Священникам, однако, святой Матфей показался на картине недостаточно духовным, недостаточно "святым", недостаточно красивым и почтенным. Поэтому Караваджо в другой версии изменил образ святого Матфея, который с виду теперь больше напоминает великого римского оратора или философа, чем простого рыбака, кем он и был по сути.

— А как была похищена эта картина? — вмешался Пижуь, которому, вероятно, наскучили рассуждения о содержании изображения.

Куратор беспомощно развел руками.

— Понятия не имею. Полиция тоже не знает. Это какая-то очень странная история. Как будто вор проник через стены, как будто он был духом, привидением, фантомом…

— Фантом. Фантомас… — прошептал за спиной господин Робину.

— Часовня открыта только в течение нескольких часов, когда замок посещают туристы, — пояснил куратор. — Но тогда охранник не спускает с нее глаз. Вы можете его увидеть.

Действительно, в часовне на стульчике сидел охранник, вооруженный пистолетом, который висел у него на поясе, как у ковбоя из вестерна…

— Когда проходит время посещения, опускается железная решетка. Через окна попасть в часовню невозможно, они слишком высоко расположены. И даже если бы вор хотел войти через окно, у нас там и фотоэлементы, которые работают без нареканий и вызывают тревогу по всему замку.

— Получили ли вы письмо с требованием выкупа? — спросил я.