Парадигма греха

Несмотря на позднее время, Калошин предложил Дубовику и Ерохину отправиться к нему в гости. Мужчины без лишних слов согласились: одному не терпелось увидеться со своей невестой, другому – познакомиться с ней. Калошин понял это по лицу капитана и, зная теперь уже нрав обоих, тихонько посмеивался про себя.

Ерохин и в самом деле, буквально, открыл рот при виде Вари. А та, будто нарочно, была сегодня необыкновенно хороша, что вызвало у Дубовика ревностное чувство, которое он, благодаря своему твердому характеру, сумел сдержать, только шепнув Ерохину:

– Слюни вытри!

Калошин, услыхав сказанное тихим, но жестким тоном, фыркнул. Ерохин, как это ни выглядело смешно, в самом деле, сглотнул и, боязливо покосившись на Дубовика, осторожно протянул руку Варе и представился.

Та спокойно ответила на пожатие и улыбнулась, но было понятно, что эта улыбка предназначалась лишь одному из них, и он очень нежно поцеловал девушку, едва коснувшись её губ своими губами. Ерохин при этом опустил глаза, и Калошину почему-то показалось, что капитан в этот момент устыдился своих тайных мыслей, от которых даже немного зарделся.

Наконец, прекратив топтание у дверей, Калошин повел Ерохина в комнату, а Варя с Андреем Ефимовичем отправились на кухню.

– Ну, Геннадий Евсеевич, дочь у вас просто Василиса Прекрасная! – не выдержал капитан.

– Скорее, Варвара Премудрая! – засмеялся Калошин. – А ты постарайся много комплиментов при подполковнике не отпускать! Не ровен час – рассердится!

– О, это мне известно! – снова покраснел Ерохин. – Буду молчать! – и, как ни странно, в течение всего ужина говорил мало, а на Варю глаз почти не поднимал, только после нескольких рюмок коньяка вдруг сказал:

– Товарищ подполковник! Я от всей души вас поздравляю! – чем вызвал легкий смех всех присутствующих.

От веселых разговоров постепенно перешли к своим делам.

– Как думаешь, Андрей… Ефимович, – Калошин решил, что при Ерохине Дубовика все-таки лучше величать по имени-отчеству, – связаны наши убийства с этим… швейцарцем?

– На девяносто девять процентов! – кивнул тот. – Ну, а если не с ним, то с не менее важной причиной, и очень серьезной – за «крестики-нолики» столько людей не «валят»! Не просто книги, а инкунабулы какие-то! А все-таки есть у меня одна догадка относительно них… Вернее, того, что в них заключено… – Дубовик оглядел присутствующих долгим взглядом, как бы решая: говорить – не говорить? – Ошибиться не боюсь – ошибки, в конце концов, ведут к истине, но лучше свои размышления подкрепить твердыми фактами!

– Ох, и любишь ты напустить туману! – несколько раздраженно произнес Калошин. – Молчал бы уж тогда, коли говорить не хочешь! А сказал «а» – говори «б»!

– Ладно-ладно, не сердись, – Дубовик дотронулся до плеча майора, – говорю! В шпионской практике существует технология так называемых микроточек.

– Товарищ подполковник! Так там идет уменьшение текста в 275 раз до размера обыкновенной машинописной точки! Как обыкновенный учитель мог… – удивленно начал Ерохин, но Дубовик легонько щелкнул его по носу и нравоучительно сказал:

– Сколько раз говорил тебе – не беги впереди состава! Я только начал излагать свою концепцию!

Капитан смущенно извинился, а подполковник продолжил:

– Само слово «точки» навело меня на мысль, что именно таким образом, то есть, проставляя обычные, подчеркиваю – обычные, точки возле необходимых буквенных знаков, можно зашифровать любую информацию!

– А ведь верно! – ударил по коленям ладонями майор. – Только как об этом узнал Арбенин? Или он был в курсе изначально? И что же это за информация, если за ней устроили кровавую охоту?

– Ну, посыпал, как горохом! – засмеялся Дубовик. – Давайте попробуем разложить все по ячейкам. Во-первых, мне думается, что вряд ли Арбенин обладал какой-то информацией относительно этих книг, на точки он наткнулся случайно. Помнишь, Геннадий Евсеевич, ты говорил, что все отмечают его трепетное отношение к книгам. Кстати сказать, я тоже это заметил, когда провел ночь возле книжных полок учителя. Все страницы девственно чисты, но в некоторых книгах лежат закладки, на которых встречаются пометки, сделанные рукой Арбенина, и только карандашом. Поэтому, не исключаю, и даже уверен, что заметить ненужные точки в книжных текстах для такого человека скорее закономерность, чем исключение.

– Хорошо, согласен, – кивнул Калошин, а вслед за ним и Ерохин. – Но относительно самой информации, заключенной в этих книгах, у нас нет пока никаких предположений, – и, внимательно взглянув на Дубовика, спросил: – Или есть?..

– Только в качестве, как ты говоришь, предположения, не больше! – подполковник снял очки и прикрыл устало глаза. Покусал кончик дужки и произнес: – С натяжкой, но подозреваю, что это связано с химией, иначе, зачем зашифровывать информацию в таких специфических изданиях. Если она текстовая, то проще брать художественную литературу, а вот если это формулы!..

– Неизвестное химическое вещество?! Наркотики?! – возбужденно воскликнул Ерохин.

– Именно! Тогда и поведение Арбенина логично! – подхватил Калошин. – И мальчик!..