Парадигма греха

– Товарищ подполковник, получается, что Арбенин расшифровал некую формулу… – начал капитан.

– …синтезировал какое-то вещество… – продолжил Дубовик.

– … а мальчик на него наткнулся! – закончил Калошин.

– И что сделал? Попробовал? Понюхал? – вопрос подполковника прозвучал риторически: ответа на него пока не было.

– Между прочим, учитель мог просто убить мальчишку! Ведь если он расшифровал такую информацию, то это могло быть связано с большими деньгами, как всегда бывает при научных открытиях! – предположил Ерохин.

– А что! Вполне резонно! – подхватил Дубовик, но тут же оборвал себя: – Хотя… Судя по характеристике Арбенина был он немеркантилен…

– Деньги порой самым честным и праведным сносят головы! – возразил Калошин. – А он, если ты заметил, был беден, как церковная мышь!

– Да, пожалуй, тут не все так однозначно! И, вообще, черт его знает! – подполковник задумался. – С такими выводами спешить не стоит, может быть, и исследование останков мальчика что-нибудь даст… – в глубокой задумчивости он постукивал пальцами по столу, потом достал папиросы и затянулся.

Калошин с Ерохиным последовали его примеру. На некоторое время в комнате повисла тишина.

Дубовик затушил недокуренную папиросу и произнес:

– Если в книгах была закодирована формула какого-то вещества, то почему мальчик умер в тот момент, когда Арбенин взял первую книгу? Хорошо, ну, наткнулся в ней на формулу, синтезировал нечто, поставил в шкаф, мальчик нашел, и это явилось следствием его смерти. А дальше? Что тогда в двух других зашифровано? Почему вторую он брал дважды? Не сходится здесь что-то… Путаница какая-то… Почему три книги?

– Химики нужны, – подал голос Ерохин. – Надо третью книгу обследовать, теперь-то мы знаем, что искать.

– Это мы сделаем сразу же, с утра! И если мои догадки с формулами верны, значит, связь с Отто Гринбергом налицо! Отсюда он ждет продавца! Надо отрабатывать все связи и знакомства Арбенина. – Дубовик потер виски: – Ну, что? Будем спать? Завтра, – он глянул на часы, – вернее, уже сегодня, приезжает ваша Рустемова. Знаком с ней? – обратился он к Калошину.

– Век бы не встречался! – махнул тот досадливо рукой.

– Что так?

– Сам увидишь!

– Ну, совсем запугали вы меня! Даже интересно стало! – улыбнулся подполковник и, едва сдерживая зевок, поднялся: – Сегодня, признаюсь, «выпадаю из обоймы».

– А я уже сплю, – прикрыв один глаз, произнес Ерохин сонным голосом.

Глава 10

Утром, зайдя на кухню, Калошин увидел необыкновенную картину: Варя с Андреем сидели у стола, на котором стояли чашки с дымящимся кофе и тарелка с бутербродами, и тихо о чем-то разговаривали. Андрей держал Варину ладонь, которой она нежно гладила его по щеке. От этой идиллии у майора от умиления накатились слезы на глаза, и, не желая мешать влюбленным, он хотел было выйти, но голос дочери остановил его:

– С добрым утром, папочка! – осторожно убрав руку, она поднялась и подошла к отцу, чмокнув его в щетинистую щеку. Девушка уже начинала привыкать к своей новой роли, и все реже смущалась проявления своих чувств к Дубовику, а тот смотрел на неё ласковым взглядом, не в силах оторвать глаз. Калошину в этот момент показалось, что он видит незримую нить, соединяющую этих двух людей, и снова порадовался за дочь.

За завтраком все старались не говорить о предстоящей работе, знали: впереди тяжелый день, и хотелось немного продлить некую иллюзорность беспечности и легкости настроения.

В отделении Сухарев сразу же перехватил Дубовика и попросил пройти к нему в кабинет.

– Андрей Ефимович! Стыдно признаться, но прошу тебя: побудь здесь до приезда Рустемовой! Веришь, никого не боялся так, как эту женщину! Может быть, хоть твое присутствие сдержит её от злобных выпадов! – говоря это, начальник милиции держал подполковника за рукав пиджака, будто боялся, что тот вдруг исчезнет, и заискивающе смотрел ему в глаза.

– Послушайте, глядя на всех вас, у меня создается впечатление, что вы ожидаете приезда, по меньшей мере, огромного дикого орангутанга! – удивленно глядя на Сухарева, произнес Дубовик.

– Вот лучше бы это был он! – начальник досадливо крякнул и, виновато посмотрев на подполковника, пробормотал: – Извини, Андрей Ефимович! Понимаю, что веду себя, как мальчишка! Но… веришь, такая стерва, эта баба! Даже совещание запретила проводить без неё!

Дубовик немного снисходительно улыбнулся и сказал:

– Ладно, Никодим Селиверстович, «идем на абордаж»! Где наша не пропадала!

Они, присев к столу, немного поговорили, а когда Сухарев поднял трубку звонившего телефона, Дубовик отошел к книжному шкафу и стал листать старые журналы, дожидаясь окончания телефонного разговора.

В этот момент в кабинет стремительно вошла высокая стройная женщина. Не повернув головы в сторону стоящего в глубине кабинета подполковника, она твердым шагом прошла к столу и, шумно отодвинув стул, села, закинув ногу на ногу. Дубовик понял, что она его не заметила, чему был рад, так как имел возможность понаблюдать за «страшной» женщиной со стороны и выработать свою тактику поведения с представительницей надзирающего органа. И это оказалось не лишним…