Парадигма греха

– Да женщины наши, особенно когда было голодное время, все грибами занимались, только… Я вот что думаю, товарищ майор, тот, кто принес банку с отравленными грибами, знал, что в банке яд. Это что, заранее было подготовлено? Для каких целей? – спросил Стукин, широко шагая по скользким колеям, изредка поскальзываясь и хватаясь за рукав Калошина.

– Ты и сам упадешь, и меня за собой прихватишь, – проворчал майор.

– Извини, валенки пора надевать, – Стукин пошел по снежному насту, прокладывая свежую тропинку. – Так я что говорю-то, специально ядовитые грибы вместе с сыроежками в банку заложили, ещё осенью. Так получается?

– Именно так! Страшный человек тот, кто это сделал, – вздохнул Калошин. – А о крысином выводке ты не слышал ни от кого из ваших женщин?

– О чём? – Стукин даже приостановился, глядя с неприкрытым удивлением на майора. – Какие крысы? Какой выводок?

Калошин усмехнулся, глядя на выпученные глаза участкового, и объяснил ему, что означают его слова. Тот облегченно вздохнул и сказал:

– Об этом надо поспрашивать всех, может быть, с какой-то фамилией связано?

– Возможно, только я думаю, что это, скорее, характеристика преступника.

Так, за разговорами, добрались до одного из домов. Но, к сожалению, хозяйка этого двора ничего нового не рассказала, не вспомнили никаких подробностей и ещё несколько женщин. День близился к закату, когда Калошин со Стукиным подошли к дому Степаниды Разуваевой, которая колола во дворе дрова.

Увидев мужчин, она встретила их радушно, не спрашивая, зачем пришли, сразу пригласила к столу. Успевшие устать и замерзнуть, те с удовольствием приняли её приглашение, и с огромным удовольствием принялись поглощать горячий наваристый борщ.

– Ну, мужики, знаю, что зря ноги бить не станете, дело у вас серьезное. Думаю, не можете разобраться вы со смертями этими. Спрашивайте, может, чем и помогу, – подкладывая на тарелки разваристую картошку, Степанида решила, наконец, заговорить о причине визита милиционеров.

– Да вопросы-то у нас всё те же. Кто у нас в грибниках числится? – спросил Стукин.

– Уж ты, Сергей Валерьевич, будто и сам не знаешь, что каждый второй у нас знаток, а то, что грибы, отравленные, на стол поставили, так это намеренно было сделано. Мне ещё моя мать рассказывала, как у них в деревне одна бабка специально такие грибы заготавливала. Вот захочет кто-то недруга своего извести, грибками-то и угощает. Их, эти поганки соленными-то и различить с хорошими трудно. Вот и держит кто-то в погребочке смерть невидимую.

– Ну и страсти ты наговорила, Степанида Макеевна, – покачал головой Калошин. – Это ж как надо ненавидеть, чтобы вот так, запросто, отправить человека на тот свет!

– А и ненавидят! Что ж думаешь, все честные да праведные? Иной злодей так вид сделает, что хочется за спину ему заглянуть: нет ли там крыльев!

– Да вы философ! – засмеялся майор. – А вот скажите, нет ли каких общих знакомых у Войтович и Солопеевой, или родственников?

– Знакомых-то – вся улица, а вы, как я понимаю, спрашиваете о тех, кого мы не знаем? Так ведь? – мужчины дружно кивнули в ответ. – Так потому и не знаем, что они нам неизвестны, – рассудительно ответила женщина.

Калошин посмотрел на неё с одобрением и задал ещё один вопрос, на который уже не ждал ответа:

– Солопеева, будучи в беспамятстве, бормотала о каких-то крысах, или крысином выводке, вы не знаете, что это такое может быть?

Степанида выпрямилась от печной топки, в которую подкидывала дрова и всем телом повернулась к мужчинам:

– Как ты сказал? Выводок крысиный? Постой-постой… – она присела к столу и нахмурила брови.

– Вы что-то вспомнили? – взволнованно спросил Калошин.

– Да как вам сказать?.. Я это и не забывала, да вот значения этому не придавала… – женщина посерьезнела, – а ведь именно это и могло связывать их обоих: Марфу и Ираиду!.. Как же я раньше не догадалась!..

– Так, Степанида Макеевна! Давайте по порядку, рассказывайте, чтобы всё было понятно, только не тяните!

Женщина уселась поудобнее и начала обстоятельный рассказ:

– Значит так, было это в сорок третьем году. Я к тому времени уже вдовела – похоронку на мужа с полгода, как получила, а у Ираиды с семейным положением все было в порядке, муж воевал, постоянно слал ей письма. И состояли мы с ней при нашем госпитале санитарками.

И вот в один из дней привезли к нам на излечение одного генерала, пожилого, в годах, но был он ещё в мужской силе, хорош собой! И… В общем, раньше не рассказала бы, а теперь чего уж!.. Ираиды, все одно, на свете уж нет, да и я не девочка, чтобы стесняться! Одним словом, влюбились мы обе в этого генерала, только на меня-то он не смотрел, хоть я и на целый десяток моложе Ираиды, на неё он глаз положил. Ну, видать завертелось у них, а меня, понятное дело, ревность жгучая разбирала, подглядывала за ними, всё хотела на «горячем» поймать да сказать ей, что мужу её всё отпишу. Теперь-то понимаю – зря злилась, у него и семья была, да и партийный!.. Вылечился потом, и уехал с концами! Только речь не о том.