Пари на пятьдесят золотых

— Звучит, как предложение провести эту ночь в постели, — улыбнулся де Борей. Но не так, как это было за ужином, вводя окружающих в заблуждение, а действительно устало. Сначала непонятная история с секретарем, потом покушение на него, затем — второе…

Карета ждала их у крыльца. Карета и четверо всадников в одинаково безликой форме серого цвета.

Пока ехали, практически не разговаривали. Вспоминать о допросе никому из них не хотелось, а загадывать на будущее…

Лишь один раз де Риньи нарушил молчание. Повод был тем же… мальчишка:

— Как думаешь, он справился?

Герцог открыл глаза — у всего был свой предел, качнул головой:

— Приедем, увидим.

В дом они вошли, когда уже пробило полночь. Дворецкий встретил, спросил, не подать ли чай, но оба отказались. Последние дни действительно оказались слишком насыщенными. Если была возможность отдохнуть…

— Лонье еще в приемной?

Де Борей, уже подойдя к лестнице, остановился в ожидании ответа на заданный Алексом вопрос.

— Час назад ушел к себе. Попросил подать молоко.

— Мальчишка… — хмыкнув, дернул плечом Алекс. — Приемная закрыта?

— Нет, ваше сиятельство, — ответил дворецкий. — Вас проводить?

— Иди, отдыхай, — отпустил его де Борей. Когда слуга скрылся из вида, склонив голову к плечу, спросил с иронией: — Хочешь посмотреть?

— Не откажусь, — так же, лукаво, отозвался де Риньи. Потом внимательно посмотрел на друга: — Неужели не интересно?

— Нет, — поморщился тот. Почты за эти три недели набралось более чем достаточно, — но твое любопытство неудовлетворенным не оставлю.

В коридоре второго этажа был полумрак, ковры скрывали шаги, добавляя таинственности. И не важно, что дом знаком настолько, что можно пройти с закрытыми глазами, не тронув ни одной подставки с хрупкими статуэтками, ни изысканных напольных ваз.

Де Риньи шел первым, но у самой двери приемной, с которой начинался кабинет, герцог обогнал друга, не дав коснуться ручки.

— Подожди, — остановился он. Наклонился. Потом, выпрямившись, отступил. — Весьма неплохо для магесса…

— Щит? — тут же уточнил де Риньи. Сам он был боевиком, хоть и неплохо разбирался в смежных дисциплинах.

— Мелкая сеть, — прищурился де Борей, рассматривая плетение. — Небольшой фейерверк для того, кто потревожит до утра. — Потом засмеялся… довольно. — А мальчишка с юмором…

— Это ты о чем? — нахмурился де Риньи, почуяв подвох.

— Точно хочешь об этом знать? — сквозь смех поинтересовался герцог.

— Теперь — точно, — взгляд маркграфа стал кровожадным.

— Тогда, смотри, — де Борей сделал еще шаг назад, заставив отойти и де Риньи. Затем свел перед собой руки, потер ладонью об ладонь и, когда между ними пробилась тонкая полоска света, начал разводить. Медленно, осторожно, словно растягивал тончайшую паутину…

Сеть была золотистой. Мелкие ячейки переплетались между собой, соединяясь похожими на узелки звездочками. Ряды свивались, собираясь в полотно. Цеплялись за одну стену, широкой лентой стремились к другой…

— Я его…

Де Риньи дернулся, но герцог сдвинулся, не дав ему сделать и шага. Развел руки еще шире, полностью раскрыв сверкающую сеть, в центре которой, оскалив пасть, "сидел" злобный пес. Глаза дикие, клыки напоказ, на брылях пена…

А чтобы совсем без сомнений, кто именно воодушевил мальчишку на подобное художество, на шипастом ошейнике псины красовалась выведенная с любовью кличка: Алекс…

***

Писем было много. Значительно больше, чем я видела утром. То ли где-то еще лежали, то ли…

Посчитав, что последнее особого значения не имеет, я взялась за работу. Сбросив большую часть конвертов в кресло, начала раскладывать на столе те, что остались.

Приглашение, приглашение, приглашение… от первого же, попавшегося письма с особой, так называемой личной пометкой, пахло духами. Повертев конверт в руках — почерк был приятным, как и аромат, отложила на самый край. Снова приглашение, опять приглашение… Навыки работы с почтой у меня были — в свое время не только помогала дяде, но и подрабатывала на кафедре, так что дело спорилось, кучка быстро уменьшалась. И не важно, что это было самым простым. Главное — начать.

Спустя полчаса вся корреспонденция оказалась разложена по стопкам. Более тридцати приглашений, большинство из которых уже перестало быть актуальными. Восемь личных писем, семь из которых пропахли духами. Десять — с отчетами от управляющего принадлежащего герцогу замка. Еще дважды по столько же — жалобы и прошения.

С личной корреспонденцией секретари разбирались только по особому распоряжению, поэтому их я сразу отодвинула в сторону. Кроме единственного, непахучего письма, которое вызвало у меня безотчетное чувство тревоги. Магия в нем отсутствовала, такие вещи ощущаются на уровне чутья, но…

Магии в нем точно не было, с этим я вряд ли ошиблась, однако имелись и иные способы воздействия, против которых и сильный щит не устоит. Мой братец, например, мог не только заговорить, но и "записать", заставив подчиниться, выведя на бумаге лишь несколько слов. А тут…

Я зажгла магический огонек, посмотрела послание на свет. Бумага хоть и плотная, но кое-что разобрать можно. Всего один листок, да и тот исписан наполовину…