Партия жертвы

Я этого не хотела. Не хотела, чтобы Дашка… Но после того, как её вынесли из Вагановского зала, мы с Кариной остались только вдвоём. Я поняла тогда: теперь мы один на один. «Лучшая подруга» и сама поверила в сказки про призрак Вагановой. Она поделилась со мной – да что там, всем умудрилась рассказать. Сама себя подставила. А я не упустила шанс. Я единственная не танцевала ночью в Вагановском зале. Но я буду танцевать в Мариинском.

Вода брызгается из её кабинки так, как будто перегородки нет вовсе – всё лицо мокрое. Надеюсь, эти капли не касались её потного тела.

И что я только делаю здесь?

Я выхожу из душевой и достаю из шкафчика новые пуанты. Надо подрезать. Мне послезавтра танцевать Сильфиду.

У выхода из раздевалки я чуть не сталкиваюсь с Коргиной и Виктором. Замираю в дверях. Два слова вполголоса, и Виктор, глядя в мою сторону, машет рукой, жестом подзывая кого-то. Новенькая появляется из-за моей спины с полотенцем на мокрых волосах. В висках отстукивают секунды. Я не двигаюсь с места. Жду.

– Алина, мы вводим вас в спектакль, – сердце падает. – На роль одной из подруг-сильфид. Ваша партия – общие сцены сильфид и па-де-катр из второго акта.

Общие сцены! Общие сцены! Я, кажется, лечу! Общие сцены и жалкий па-де-катр! Она не Сильфида! Она не Сильфида! Я снова дышу. Я – Сильфида. Я!

В раздевалке она швыряет вещи в пакет с какой-то тупой яростью. Её лицо раскраснелось, глаза блестят. Хотела мою роль? Получи! Мне хочется ударить её, избить до потери сознания. Чтобы она никогда не смогла встать. Чтобы никогда не танцевала больше. Хотела заменить Воплощение? Вот же идиотка! Тупая курица!

Она растирает слёзы по щекам, пытаясь спрятать их, но я вижу каждую слезинку. Слышу сдавленные всхлипы. Прислушиваюсь, чтобы услышать отчётливее. Мне это нравится. Я победила. Я буду танцевать.

А она бесится оттого, что я смотрю. Зыркает на меня исподлобья, а в глазах – ненависть. Она уверена, что заслужила роль. Вы только посмотрите! Где ты была, девочка, когда я ночами торчала в зале? Где была, когда я валялась на полу в этой самой раздевалке и рыдала, царапая ногтями пол, уверенная, что никогда больше не смогу танцевать? Где была ты, когда я наплевала на всех, кто убеждал меня отступиться, – даже на собственную мать? Где ты была, когда я перестала улыбаться по-настоящему?

Мою улыбку картонной называют. Да, она такая. Наигранная. Неестественная. Но безупречная. С годами я отработала её до совершенства. Так же, как арабеск, как батман, как плие. Она работает на меня, эта улыбка. Она такая, какая должна быть на сцене. Я смотрела записи. Я видела, как улыбались Плисецкая, Колпакова, Уланова… Я часами простаивала перед зеркалом. Пыталась повторить. Час за часом. Ночь за ночью. Я и моё отражение. Я делала себе новое лицо. То, которое нужно для сцены. Если никогда больше не улыбнусь по-настоящему, то на сцене всё в любом случае будет безупречно. Идеальная улыбка балерины. Улыбка примы. Улыбка Воплощения.

Я и сейчас так улыбаюсь. Той самой натренированной улыбкой. Скулы ноют, ведь я улыбалась всё занятие. Но я продолжаю. Я хочу, чтобы она видела мою улыбку такой. Идеальной. Смотри, смотри – зачем прячешь лицо? Ты хотела украсть роль у самого Воплощения Искусства – смотри же, как я улыбаюсь!

Она хлопает дверью шкафчика, так что лязг, наверное, слышен и в зале, и выходит прочь. Ни слова. Тебе рыдать ещё долго. И всё равно не выплачешь столько, сколько я выплакала. Интересно, придёт ли она завтра? Или роль в групповых сценах её недостойна? Мне смешно, но смеяться больно – скулы сводит. Надо расслабиться и перестать улыбаться – она уже не смотрит. Если не явится в день спектакля, ей конец: выпускного точно не видать. Придётся отчисляться по собственному. Не то чтобы мне было её жаль. Возможно, это даже был бы прекрасный исход.

Каждая из тех, кто посягнул на то, что мне принадлежит, своё получит. Новенькая – «общие сцены», а Каринка… Каринке корячиться на костылях ещё долго. Её вроде как в Германию отправили, чтобы выздоровление ускорить, но это же ерунда. Там в Германии что, кости быстрее срастаются? Бред какой-то. Денег девать некуда, вот и пыжатся! Да ещё и фоточки красивые в инсте: Кариночка в аэропорту, Кариночка в саду клиники, Кариночка в палате. И под каждой жизнеутверждающая подпись из серии: «Я не сдамся несмотря ни на что!», «Я балерина и докажу это», «Академия научила меня быть сильной, и скоро все это увидят», «Спасибо всем, кто поддерживает меня, ваши добрые слова и пожелания – бесценны!».

Я то же самое напишу после выступления в пятницу. Прям слово в слово. «Я сильная», «Я балерина», «Несмотря ни на что!..» И, конечно, «Спасибо всем за вашу поддержку! Без вас я бы не справилась». Мои «родные люди». Я уже и забыла, когда в последний раз произносила это. Вот в пятницу и скажу. «Все, кто был сегодня в зале, – мои родные люди». Отлично звучит. Идеально. Идеальные слова идеальной балерины.