Пасынки Страны

– Давай отнесем ребенка в дом. – Маргарита подняла рыдающую селянку и обняла ее, поглаживая по голове: – Все уже закончилось, и теперь все будет хорошо.

– Где Ева с Рексом? – спросил я, пытаясь уложить торчащие волосики на голове девчушки. – Все нормально?

– Да ни хрена не нормально! – Рита глухо выругалась. – Они заметили еще одного вурдалака и пошли к голове выяснять, какое дерьмо здесь творится. Оба в шоке. Ладно, твари грабят могилы у стен, но шастать по деревне!..

– Моих двух деточек украли! – выдавила женщина, когда мы после сердечного приглашения вошли внутрь бревенчатого домика, дверь которого, сорванная с петель, лежала на земле. – Мужа слабость извела, полгода уж как, а деточек людожоры уворовали. Сынишка остался да вот Марьянушка.

– А голова? – мрачно спросил я, укладывая всхлипывающую Марьяну на печь.

Рита, покачивая головой, подняла на ноги тощего подростка, щеголяющего роскошным фингалом на пол-физиономии.

– Голова? А что голова… – развела руками женщина. – Сперва просто отмахивался, а потом осерчал, сказал: пустит слух, дескать, я сама детишек извела, утопила, потому что кормить нечем. Соседям, тем, кто еще не преставился, своя рубаха ближе к телу: зови не зови – никто не придет. Да и как супротив такой силищи! Ежели бы не вы, господа вампиры, забрал бы проклятущий вурдалак мою Марьянушку.

– Пс-с.

Я оглянулся.

– Эй, кровосос, подь сюды, – мрачно сверкал глазами и махал из-за печи коричневой лапкой кусок спутанной шерсти.

О, домовой соблаговолил обратиться. Должна быть очень важная причина для эдаких-то подвигов. Оставив Марго утешать несчастное семейство, я подошел к малышу, и тот, ухватив меня неожиданно крепкой ладошкой, потащил в самый дальний, пыльный и темный угол. Я присел на корточки, и мы помолчали, разглядывая друг друга. Да уж, это не был лощеный Егорка, напоминающий добротный лапоть, которого мы встретили у Подорожника: в шерсти проплешины, какой-то мусор среди волосиков и болезненная поволока на бусинках глаз. Видимо, местная хворь затронула и нечисть, живущую с людьми.

– Слышь, кровосос, вы тут не шибко задерживайтесь…

– Угрожаешь? – удивился я. – После всего, что мы сделали?

– Дура! – схватился за голову домовой и, пробежав по стене, остановился у моего лица. – Опасно вам тут! За Марьянушку спасибо огромное, век обязан буду. Пока в силе был, пугал я ентих тварюк, горшками да табуретами кидал, а теперь, – махнул он лапкой и вдруг захныкал: – Знал бы ты, каково тебе, когда твоих близких на твоих же глазах убивают!

– Так почему опасно-то? Еще вурдалаки?

Он помолчал, потом, решившись, махнул ручкой:

– Седни, пополудни как, крозь Чеговицы проехал агромадный обоз. Шибко спешили, остановились попить и сразу дале. Ведьмы, много ведьм, тьфу! Тр… Тпр… – застопорило его. – Как-то хитро звались.

– Трибунал, – подсказал я, вспоминая предупреждение Анжелики.

– Во, во, ентот самый. И ишшо три оборотня с ними: суровые такие, все в коже, с шаблями. Гутарили: едут четверых кровососов на место ставить и голову попередили, дабы он, коли енти самые кровососы объявятся, задержал их и весточку прислал.

– Наши к голове пошли, – медленно сказал я, поднимаясь. – Марго!

– Погодь! – ухватил меня за штанину домовой. – Слухай, вы как свои дела-то порешаете, коли живые останетесь – вертайтесь! Пропадают люди совсем, слабеют да помирают. А когда все упокоются, уйдем и мы. Спасите!

– Хорошо, будем живы – спасем вас. Марго, идем. – Я остановился, припомнив интересующее: – Слушай, а чего мы с вами не поделили? Просто интересно.

– Давно это было, – крошечная физиономия, поросшая седым волосом, стала очень хитрой, – запамятовал.

Ладно. Не очень-то и хотелось.

Пока мы лавировали между низеньких домиков, выбираясь на центральную улицу поселка, я рассказал вампирше, в чем суть проблемы, и она невесело покачала головой.

– А ведь поначалу Страна показалась мне едва ли не раем, – пробормотала она, – новая жизнь с такими-то возможностями, чудеса вокруг и настоящая любовь… – Марго вдруг запнулась и, покосившись на меня, очень тихо добавила: – Даже две. Но чем дальше, тем больше все это напоминает нездоровую фантазию какого-то автора-садиста, обожающего издеваться над персонажами.

– Ну, тогда все должно закончиться очень хорошо.

Рита недоверчиво хмыкнула, и я пояснил:

– Обычно писатели такого толка, вдоволь наиздевавшись над героями, заканчивают роман их свадьбой.

– Ну и как ты себе это представляешь?

– Не знаю, – невольно хихикнул я. – Кажется, мы пришли.

Огромное здание мало того что было самым большим в деревне, оказалось и единственным, в окнах которого горел свет. Массивный каменный дом о двух этажах, с некоторым подобием фигурной лепнины – эдакие кариатиды из Тмутаракани. Ступени из небрежно уложенных шлифованных плит поднимались к приоткрытым дверям, на которых вызывающе блестела исполинская ручка, изображающая крылатого змея. Ну ни грамма пафоса! Черт, даже если бы я не испытывал к местному мэру нечто, напоминающее ненависть, я невзлюбил бы его лишь за дичайший китч в оформлении дома.