Пасынки Страны

Ну ни хрена себе! Чувство меры не просто изменило главе Чеговиц, оно у него отсутствовало напрочь. Я даже не сомневался: исполинский портрет в тяжелой золоченой раме, висевший в коридоре, изображал именно его, любимого.

Одна из дверей, выходящих в коридор, распахнулась, и мимо меня, прижимая ладони ко рту, пронеслась Вера, цвет лица которой ничем не отличался от окраса шевелюры. Следом вылетел Серега и остановился перед нами. Этот же был бледен, почти как мы с Ритой.

– Там… – начал он, а потом махнул рукой и выскочил следом за подругой. – Дерьмо, в общем.

– Все лучше и лучше, – констатировала Рита и пожала плечами: – Пошли, дерьмо само собой не рассосется. Будем разгребать.

Нас приветствовал высокий зал с колоннами, совершенно неожиданными и нелепыми в этой глубинке. Опять лепнина на потолке с отчаянной претензией на прекрасное и огромная люстра с блестяшками о добрую сотню свечей, более подобающая театру. Ковер на полу и массивный двутумбовый стол определенно переместились сюда из далекой-далекой чиновничьей галактики, а печь у дальней стены настолько дисгармонировала со всем остальным, что я с трудом удержался от смеха. Угол у печи закрывала плотная занавеска.

В центре этого парадоксального помещения стояли решительные Рекс и Ева, угрюмо разглядывая толстяка в измятом бархатном костюмчике. Хозяин (а здорово его приукрасили на картине!) ерзал на коленях, прижимая ладони к обвисшему банту на жирной шее, и преданно смотрел на всех нас.

– Всем самым святым клянусь, – театрально шмыгнул он носом и тщательно протер кулаком глаз, словно пытался остановить поток слез, – произошла нелепейшая ошибка. В моих мыслях даже и близко не присутствовало намерение…

– Заткнись, – тихо сказал Рекс, и человечек тотчас умолк, продолжая влюбленно разглядывать вампира. – Максим, Маргарита, позвольте представить вам главу Чеговиц – Иммануил Листокрут. Не могу сказать, что это доставило мне хоть какое-то удовольствие.

– Очень приятно, очень, – сделал попытку встать толстяк, и Ева пихнула его обратно. – Возможно, ваши друзья не будут столь радикально…

– Заткнись, – повторил Рекс, и я уловил в его голосе тихое отчаяние.

– Что за фигня у вас происходит? – поинтересовалась Рита и положила подбородок на плечо своего парня. – Вера выглядела… неважно.

– Немудрено, – тряхнула головой Ева. – Когда началась здешняя эпидемия, слабость, так они ее назвали, эта сволочь не решилась отправить просьбу о помощи. Побоялся, что его могут снять с должности.

– Исключительно радея о нераспространении хвори, – пискнул Иммануил, но тут же замолчал и сжался, заслоняясь руками, когда Рекс шагнул к нему и поднял кулак.

– Нас он тогда выгнал, не захотел портить отношения с ведьмами, – продолжала чеканить Ева, глядя на человечка, как на ядовитого паука, – а потом все и вовсе зашло слишком далеко: люди начали умирать десятками, а в поселок поперли вурдалаки, которых никто не хотел, да и не мог остановить.

– Выбросить ублюдка, – сказал я, ощущая легкое презрение, – пусть жители выберут себе дру…

– Посмотри за ширмой, – едва не всхлипнула Ева.

– Это недораз… – снова начал Листокрут, и Рекс не удержался, хлестнул его по физиономии.

Лучше бы я не смотрел. Понятно, почему Вера… Трупы, лежащие у стены на каких-то жалких тряпках, напоминали узников концлагерей, которых я видел на фотографиях: истощенные, фактически – костяки, обтянутые пергаментной кожей. Молодая женщина и четверо детей: девочка и три мальчика, все – младше десяти лет.

– Нет, не стоит, – перехватил я Риту, которая чуть не взглянула на этот кошмар, и задернул штору, обнаружив, как дрожит у меня рука. – Кто это и что с ними случилось?

– Когда этот гад сообразил, что слабость взялась и за него, – с тихой угрозой сказал Рекс, – то быстро решил проблему. Своеобразно. Не обязательно быть ведьмой, чтобы практиковать некоторые магические ритуалы…

– Помимо высшей волшбы есть и обычная, деревенская. – Ева вдруг прижалась ко мне. – Макс, я не могу! Этот ублюдок спросил совета у какой-то мерзавки, и та научила его. Он выкачал энергию у своей семьи и все это время держал их здесь, за шторой, чтобы никто ничего не заподозрил. Не кормил и не давал еды – именно так все это и работает. Не представляю, в каких мучениях умирали дети…

– Это ошибка! – взвизгнул покрывшийся багровой испариной толстяк, и оскалившаяся Марго изо всех сил ударила его кулаком в скулу, отчего тот рухнул на ковер.

Вампирша протяжно зарычала, склонившись над человеком, но вдруг замерла и подняла бледное лицо, перекошенное кривой ухмылкой.

– Мы ведь пришли сюда перекусить? – спросила она и подмигнула мне. – Ну не пить же этих жалких доходяг из деревни…

– Марго, – покачал головой Рекс, – мы не убиваем людей, даже таких.

– А вам и не придется. Правда, Макс? Вы только начните, а уж мы закончим.

С моей точки зрения, такая легкая смерть не слишком подходила для урода, зверски замучившего свою семью и обрекшего на медленную смерть вверенную ему деревню, но, пожалуй, это было лучшим выходом.

– Это неправильно… – начал Рекс, но Ева положила ладонь на его плечо.