Патология влечений. Руководство по профайлингу

После поступления в клинику в Бургхольцли Лина Вальдман была в предпсихотическом состоянии и полностью находилась во власти «огненных грез»: ее мысли, сны, импульсы, случайные галлюцинации – все вращалось вокруг стихии огня. Но как мы уже видели, наряду с огнем в ее сновидениях часто встречаются вода, воздух и земля в своих «пароксизмальных» аспектах. Для психоанализа появление этих четырех элементов является необъяснимым, а для судьбоанализа – вполне логичным. По тому же принципу можно объяснить появление «Черного человека» – архетипа дьявола: эпилептиформный фактор (е) является символом борьбы между добром и злом.

Вопрос о том, идет ли речь при поджогах о психозе, неврозе или психопатии, является в подобной перспективе бессмысленным. Судьбоаналитик понимает пироманию как негативное явление в побудительной сфере эпилептиформного фактора (е). Поэтому неудивительно, что при повороте в позитивную сторону судьба Лины Вальдман остается в сфере того же самого пароксизмального круга (Р). (Склонность к поджогам сменяется мобильным и добродетельным образом жизни, выраженным в профессии приходящей медсестры.)

Для основного тезиса судьбоанализа, согласно которому добро в людях всегда смешано со злом и они имеют общий корень, получающий энергию через наследственный эпилептиформный радикал (е), судьба этой приходящей сестры, которая раньше была поджигательницей, является в действительности вполне типичной.

История сестры Бригитты – классический пример перехода от смертоносной ментальности мстительного «Каина» к справедливому и добродетельному Авелю.

Каин – преступникп

Мартон Цодли из Венгрии, полковник жандармерии в возрасте 53 лет, страдал эпилептическими припадками. Получил известность как прототип жертвенного патриота и в то же время как опасный садист в отношении своих (чаще всего мнимых) врагов. Во времена нацистского режима в Венгрии он по собственной инициативе, не дожидаясь прямого приказа вышестоящего начальства, выстроил несколько тысяч сербов и евреев на берегах Дуная и отдал приказ расстрелять всех этих людей, а их трупы сбросить в реку. За это злодеяние политические единомышленники чествовали его как героя. Позднее он был уполномочен провести депортацию евреев в Аушвиц, и из документов стало известно, с какой жестокостью он выполнил эту «героическую» задачу.

После свержения нацистского режима Цодли был арестован и повешен как военный преступник.

Во время психологического обследования в тюрьме «патриот» продемонстрировал клиническую картину бреда на религиозной почве. С разрешения д-ра Л. Ношлопи, который руководил глубинно-психологическим анализом этого военного преступника, мы приводим здесь его результаты диагностики побуждений.

Итак, Цодли имел серьезное сексуальное расстройство. Он остановился в своем развитии на догенитальной, полиморфно-перверзивной ступени сексуальности и был одержим садомазохистскими, анально-садистическими, эксгибиционистскими и бисексуальными склонностями. Как тайный флаггелант, он мог удовлетворять свои нездоровые желания только посредством нанесения и получения ударов. Но у него было желание «высокой» социализации своих сексуально-перверзивных желаний, которое он реализовал в форме «служения отечеству». Таким образом, он превратил свой мазохизм в болезненную жертвенность на службе отечеству.

Временами Цодли казалось, что его кто-то преследует. Он сдерживал бредовые параноидные идеи отчасти посредством самоконтроля, отчасти «социализируя» свой бред преследования в профессиональной форме и полагая, что отечеству угрожают национальные меньшинства – сербы и евреи. Это смещение собственных параноидных бредовых идей на национальные меньшинства позволили ему в благоприятной политической ситуации жестоко искоренять «врагов отечества». Однако противоположности – героическая жертвенность и нечеловеческая жестокость – нашим «патриотом» отвергаются. В своем поведении он не видит никаких расхождений. Он живет в твердом убеждении, что его кроткое, почти религиозное политическое смирение и готовность к самопожертвованию во имя отечества не находятся в противоречии с его невообразимым зверством.

В жизни Цодли случались периоды, когда его мазохистская склонность к самопожертвованию была востребована. В 1933–1945 гг. он стал в глазах своих единомышленников национальным героем, но в глазах психиатра он так и остался перверзивным параноидным Каином.

Судьба полковника жандармерии представляет нам пример того, какими разнообразными могут быть пути, на которых Каин способен отреагировать свою смертоносную ментальность: в детстве у Цодли были эпилептические припадки; в качестве профессии он выбрал службу в жандармерии; в сексуальной жизни был садомазохистом; в качестве политика был одержим мономанией «гиперпатриотизма»; затем он стал нацистом, преследовавшим сербов и евреев, массовым палачом и на некоторое время «национальным героем». В конце своей жизни – незадолго до казни – он от страха смерти скатился в бред религиозного содержания.