Паучья Королева

В этой части замка сделалось холоднее. Кара неудержимо стучала зубами.

– Постойте-ка! – сказал Лукас и принялся рыться в своём рюкзаке, не переставая опасливо отступать от входа. Он достал стеклянный фонарик, наполненный водой, отвернул крохотную пробочку и бросил внутрь шарик, похожий на маленькую зефирку. Когда свешар растворился, в воде заклубился туман, озаривший коридор призрачно-голубым сиянием. При свете на полу стали видны сотни глубоких борозд, таких же, как те, что Лукас обнаружил в тронном зале.

– По-моему, когда ничего не было видно, было лучше, – заметил Тафф.

Наклонившись, чтобы поближе рассмотреть борозды, Кара услышала яростное раздражённое шипение. В ту же секунду в каменную арку врезалось огромное тело. И ещё. И ещё раз. От каждого удара окружающее пространство содрогалось.

– Надо идти дальше, – сказал Лукас. – Если эта тварь сюда прорвётся, мы очутимся в ловушке.

Они бросились бежать. Грохот всё удалялся и удалялся, а потом вдруг стих. В замке воцарилась жуткая тишина. Коридор пошёл вниз и вывел их в бальный зал, накрытый стеклянным куполом. Снаружи его занесло песком, и тот задерживал большую часть солнечных лучей. Однако в помещении всё равно было достаточно светло, чтобы увидеть сотни красных прямоугольных глыб, расставленных по полу, точно гигантские костяшки домино.

– Что это? – испуганно спросил Тафф.

Глыбы были разного размера. Некоторые ниже Таффа, другие выше Кары. Все они были полупрозрачные, изнутри смутно проглядывали силуэты.

– Постой тут, – велела Кара Таффу. – Дай-ка я сперва разберусь, что это такое.

Она подошла к ближайшей глыбе, чтобы разглядеть её получше – и изумлённо отшатнулась.

Внутри, точно муха в янтаре, застыл человек. В целом он по-прежнему выглядел как живой, но лицо его оплыло, как будто кости под кожей давным-давно растворились. Кара подумала, что, видимо, глыба – единственное, что не даёт ему распасться, и что если разбить монолит, труп вытечет на пол лужей разложившейся кожи и мышц…

– Что это такое? – спросил Тафф.

– Не подходи, – предупредил Лукас, отгоняя мальчика подальше. Он заглянул внутрь другой глыбы, согнулся в три погибели и посерел лицом. – Не надо тебе этого видеть.

Кара осмотрела ещё несколько – там было примерно то же самое. Последние мгновения этих людей отнюдь не были мирными. Солдат, вскинувший щит. Паренёк, закрывший лицо руками. Девушка, то ли обезумевшая, то ли просто в истерике, явно хохочущая.

Пока Кара всматривалась в её лицо, Тафф, которого наконец одолело любопытство, подобрался к ней сзади и тоже посмотрел. Он тут же отвернулся и уткнулся лицом в плащ сестры. Мальчик нечасто так сильно реагировал на все те ужасы, которые встречались им на пути, и эта потребность в утешении застигла Кару врасплох.

– Извини, – сказал он. – Одно дело чудовища, а все эти люди… Так вот она какая – смерть. Пустые лица, внутри ничего нет… До меня только что дошло, что когда-нибудь… может быть, очень скоро…

«Он думает о том, что случится, когда за ним явится Кверин».

Кара ласково погладила братишку по спине.

– Я ему тебя не отдам, – пообещала она. – Ни теперь, никогда.

– Я знаю, – ответил Тафф. Он выпрямился и достал из-за пояса магическую рогатку. – Всё уже, я в порядке.

Лукас догадался, что брату с сестрой надо побыть наедине и отошёл в другой конец зала. И сейчас он окликнул их.

– Борозды на полу ведут в эту комнату, – сообщил он. – Эти люди находились в разных концах замка, когда Евангелина сотворила заклинание, заточившее их в этих глыбах. И только потом кто-то притащил их всех сюда.

– Наверное, это фаэникс, – догадалась Кара. – Но зачем?

Тафф ахнул и схватил Кару за руку.

– Гляди, гляди! Вон те две девочки наклонились друг к другу, как будто одна что-то шепчет на ухо другой! А вот эти солдаты – тот, что с мечом, и тот, который со щитом, – они как будто сражаются! Этих людей сюда не просто так притащили. Их нарочно расставили. Будто игрушки.

Теперь, когда Каре об этом сказали, она и сама видела, что это так и есть. Глыбы были расставлены попарно или группами, так, что казалось, будто люди, которые в жизни могли почти и не встречаться, вечно спорят друг с другом, или прогуливаются, или сидят за трапезой. А те, кто явно не вписывался ни в одну из насильно составленных групп, одиноко ждали вдоль стен, словно танцоры, которым не хватило пары.

– Вот бедняги! – сник Тафф. – Зачем же он с ними так-то?

– Он же чудовище, – сказал Лукас. – Он не знает, что такое сострадание. Иначе для чего ему было устраивать такое… – он запнулся, подбирая подходящее слово, – такое кладбище?

– Ошибаешься, – возразила Кара. – Настоящим чудовищам надо одного: жрать и убивать. Чудовище не стало бы так возиться, таская сюда все эти глыбы. Тут какой-никакой разум требуется. Мы, кажется, что-то недопонимаем.