Печальные истории ушедшей эпохи. Не то выбрал. Не тем родился. Не туда пошел

– Покажите язык, – сказал врач. – Мы вас немедленно забираем.

Миша Палкин пошел провожать приятеля. Когда он вернулся, все замолчали и стали ждать его сообщения.

– Выпишут через три дня, – сказал Миша Палкин.

После этого он лег, закинул ногу на ногу, а огромный кулак сунул под голову.

Следующим вечером Миша Палкин и Ярослав пришли в больницу. На огромного посетителя смотрели медицинские сестры и улыбались. Ярославу нравилось радоваться за приятеля.

Миша Палкин нашел врача и просил, почему Никиту не выпускают во двор.

– Потому что ему плохо, – сказал врач. – Положение очень серьезное.

– А когда его выпишут?

Врач посмотрел с удивлением.

– Вы в школе учились?

– До восьмого класса, – сказал Миша Палкин.

– В таком случае должны знать, что означает «положение серьезное».

– Ерунда, доктор.

Миша Палкин шел по улице, держа руки в карманах. Ярослав шагал рядом.

Они пришли к пивному павильону. Какие-то люди приветствовали Мишу Палкина громкими возгласами, один из них поставил кружку, чтобы вскинуть обе руки. «Ба! – воскликнул он. – Хулиган с рыбного завода! А это кто с тобой?»

– Ты, дядя, лучше мух отгоняй, а то они тебе рожу засидят, – ответил Миша Палкин.

Он по-дружески подтолкнул Ярослава к окну, где продавалось пиво.

Ярослав купил четыре кружки и сушеной рыбы.

– И все-таки кто это? – снова спросил незнакомец. – На вид странный малый.

Миша Палкин нахмурился и презрительно сплюнул под ноги любопытному.

– На себя посмотри, – сказал он. – Жук навозный.

Все засмеялись.

Ярослав узнал в любопытном незнакомце человека из среднего общества. Другие тоже были оттуда. Каждый глядел на Ярослава с усмешкой или презрением.

Мишу Палкина они боялись.

Ярослав выпил пива и почувствовал себя свободнее. Миша Палкин выпил три кружки, выкурил три папиросы.

– Что будет с Никитой? – спросил Ярослав.

– Ничего не будет. Утром проснешься, а он сидит на бочке.

Ярославу захотелось сказать Мише Палкину о дружбе. Прежде ему было неизвестно, что это такое. Теперь он знает, как это хорошо. Это так хорошо, что, пожалуй, лучше ничего нет.

Но он вдруг смутился и ничего не сказал.

Утром Ярослав увидел Никиту, сидящего на бочке в больничной пижаме.

– Я не очень-то верю этому докторишке, – сказал Никита. – Повторяет одно и то же: «Все очень серьезно». А я чувствую, что это чепуха. Ночью у меня ничего не болело. Что мне тогда делать в больнице?

– Ты сбежал? – спросил Ярослав. – Но пижаму все-таки нужно вернуть. Иначе они не отдадут твою одежду. А то еще и рассердятся.

– Я как раз думаю об этом. Что ж, пойду обратно, отдам это и верну свое.

Миша Палкин похлопал приятеля по спине.

– Ты еще крепкий папаша, – сказал он. – На севере станешь еще крепче. Там многие выздоравливают.

Никита отправился в больницу.

Он не вернулся ни в обед, ни вечером.

Лежа на песке, Миша Палкин взялся это объяснить.

– Раздобыл деньги, выпил водки и спит под деревом, – сказал он. – Проснется, придет сюда и скажет: «Ах, я свинья! Свинья, а не товарищ. Все один выпил. После больницы у меня сильное переживание».

Подходя к складу, они увидели сторожа.

– Сообщили из больницы, – сказал сторож. – Никита пришел к ним в девять часов двадцать минут. А в десять часов он умер. Сидя на кушетке. От цирроза печени. Печень, как выяснилось, была совсем разрушена.

Миша Палкин ничего не ответил, а лишь почесал плечо.

Потом он сел на бочку.

– Этот Никита давно был болен, – наконец сказал Миша Палкин. – И, по-моему, он не Никита, а Павел. Или Никодим. Как-то раз надулся пива и говорит: «У меня другое имя». Но я уже не помню какое. Кто он такой и откуда – тоже не известно. Ничего о нем не знаю. Ехать с ним на север – глупость, ведь он умер бы в дороге.

– Никита – богатырское имя, – сказал Ярослав.

Миша Палкин пошел в склад и лег на топчане.

– Надо бы выпить за Никиту, – сказал кто-то. – Но где найти?

– Завтра выпьешь, если проснешься, – сказал Миша Палкин.

– Нехорошо, – произнес кто-то другой.

Миша Палкин не злился. Ничто не изменилось в его лице. Он улыбался, и в его толстых детских губах как всегда прыгала папироса.

– Вы, мужички, напейтесь рыбьего соку из бочки, – сказал он. – Хуже не будет. А то вы как Сева Носов: только бормочете, а сделать ничего не можете.

– И Севы уже нет, – ответил кто-то.

– И вас не будет, – сказал Миша Палкин. – Тут и помрете. А мы с Яриком поедем на север. Оденем полушубки, кожаные перчатки. Пойдем в ресторан, закажем коньяку. Как накопим денег, так перенесемся за Полярный круг.

Ярослав пережил лучшую минуту в своей жизни.

Его еще никто никуда не звал. Только отец и мать причисляли его к своей компании. Только они и вспоминали о нем.

Миша Палкин, казалось, уже забыл о Никите.

– Какой сон мне сегодня приснится? – спросил он сам себя. – Верно, полярные льды, сияющий айсберг. Звездное небо. И красивая баба в полушубке.

Он уснул. Ярослав еще долго смотрел на лицо своего единственного приятеля. Ему хотелось схватить его руку и признаться: «Ты мой первый друг, Миша Палкин! В буквальном смысле!»

Утром они пошли умываться к морю, а когда вернулись, услышали новость: