Печать мастера

— Быстрее-быстрее-быстрее…

— Работорговцы….работорговцы… работорговцы…

— Вот они там! Уходят! — Огни свернули в его сторону, и Коста ускорился, запнулся о корягу и полетел кубарем, скатившись в овраг. Встал на четвереньки отряхнулся и — свистнул — пронзительно, по-охотничьи, так зовут орланов в горах…птицы вдалеке ответили нестройным клекотом…эхо плетений разнесло крик над лесом. И помчался дальше.

Сколько он бежал — Коста не знал, но ног он уже не чувствовал, уводя “светляки” преследователей все дальше от реки и от Таби — вглубь, и начал заворачить к кораблю по широкой дуге через поредевший подлесок.

— Эгей… эгей… эгей…

Преследователи начали настигать через пять мгновений — Коста петлял, задыхаясь, прыгал, бежал, но когда вспышки плетений начали освещать дорогу впереди — споткнулся, и вильнул в сторону — увидев двойку черных теней наперерез. Вспышка — и ловчая сеть подсекла ноги, и Коста кубарем покатился по земле.

— Попался! Беглец! Один есть! Взяли! Ищи остальных!

— Где остальные?

— Он один! Тьфу, Немес его сожри!

— Всего один мальчишка!

Коста кусался и даже двинул кому-то в нос затылком, когда его пытались схватить за шиворот.

— Волчонок! Тварь!

— Угомони его!

От резкого удара в висок Коста отключился.

***

Пришел в себя он лежа, уткнувшись лицом в холодную землю. Руки и ноги не шевелились, стянутые сзади. Справа вповалку — лежали люди, везде, сколько он мог видеть.

— Твари! Нет, какие твари… поджечь корабль… и ведь пылает — не потушить, столько фениксов!

— Артефакт сняли … успели…

Голоса над ним звучали хриплые, усталые и яростные.

— Могли бы получить и корабль и груз… — кто-то сплюнул рядом.

— Кто знал, что в этот раз у них столько магов? Стольких потеряли…

— Что с тем, “бешеным”?

— Отрубили руку, иначе не успокоить… Из пятырех только этот остался… Остановили кровь плетениями, если довезем… ух сколько за него дадут… на алтари такие ценятся… прорва силы… хороший круг… дорогая жертва…

— На аукционе таких рабов любят, — поддакнул второй. — Как думаешь, сколько за него можно выручить?

Коста щурился, пытаясь разглядеть хоть что-то, кроме смутных силуэтов чужих ног рядом — зрение расплывалось от удара по голове.

— Аккуратнее там, не попорть товар, и так улов сегодня не жирный! Потеряем ещё хоть одного — сам за раба пойдешь! — рявкнул кто-то.

— Чего он?

— Ничего… Они ни одного не поймали, только положили шестерых. Из двух баб, одна магом оказалась, хотя за троих детей дали бы хорошо… но эти… — ещё один презрительный плевок, — предпочли сдохнуть, но не даться… Столько фениксов пропало! Хотя баба была раненной, а одна девчонка подстреленной — может не дотянули бы… эх… сколько товара пропало! Стрелами попортили! Говорили же — цельтесь только в бойцов, и суденышко сожгли…твари, как есть твари… чем лучше помереть, чем метку носить? А так все зазря сдохли…

“…шестерых… одна баба-магиня… раненная… трое детей … девчонка подстреленная … сдохли… зазря… сдохли…сдохли… сдохли…”

Висок прострелила боль, и Коста обессиленно обмяк, уплывая в темноту.

Зря… все зря… все оказалось зря… “заноза”, дура конченная, менталистка тупая… все зря… сдохли… почему, Великий? Ну, почему?

***

Коста очнулся от качки — пол под ним то всплывал наверх, то падал вниз, ныряя на волнах. В горле першило, все тело болело, а в глаза как будто швырнули пыли. Пахло кровью, потом, и страхом.

Кто-то тихо плакал рядом — протяжно, на одной ноте.

Трюм — Коста с трудом открыл глаза и осмотрелся. Другой корабль. Больше и темнее. Он лежал прямо на полу, среди нескольких десятков грязных людей с осунувшимися лицами, и всего одно — знакомое с их корабля — один из мастеровых.

Коста аккуратно сжал и разжал пальцы — «руки — главное достоинство каллиграфа», все исцарапаны, но — целы.

— Опусти ладони, мальчик, плетения тебе не помогут, тут глушилка внизу — тускло посоветовали ему сбоку.

— М-м-мы…гд-д-де…. — хрипло попытался спросить Коста.

— Работорговцы, — сплюнул его сосед прямо на грязный пол. — Аукцион в Аль-джамбре, поймали на продажу… ты чьих будешь? Из «чистых»? На тебе ни одной метки нет…

Но Коста не стал отвечать, тратя все силы, чтобы перевернуться на живот и осторожно попытался встать, преодолевая качку.

Если хватали всех… где мастер?

— Мы в рабстве, нас продадут, как товар! — выл кто-то рядом.

Коста поднялся и, шатаясь, пошел вперед, едва переставляя ноги, и вглядывался в лица.

Не то, не то, не то…

— Стоило ради этого сбегать? Чтобы быть проданным по-новой как беглый?

Перешагивал чужие ноги, натыкался на кого-то, получал тычки, но упрямо заглядывал в каждый угол.