Пепел и пламя

Маэль так и не объявился. Это расстраивало, но я не давала этому чувству взять верх. Он имеет право побыть наедине с собой. Ясно как день, что та новость выбила Маэля из колеи. Мне не хотелось злиться на него, но я сомневалась в его чувствах ко мне.

В темноте, жужжа, летала Эванджелина. Весь день она проспала и теперь была бодрой и полной сил. Включить свет и поиграть с ней? Хорошая мысль, но я слишком вымоталась. После игры с Эванджелиной заснуть мне, наверное, не удастся. Поэтому я закрыла глаза и сосредоточилась на мысли о том, что завтра будет новый день. Другой день с новыми открытиями. Другой день с освобожденным Маэлем. Другой день вместе с ним. Оно того стоит.

* * *

Среди ночи я вдруг проснулась. Маленькая настольная лампа отбрасывала на комнату длинную тень. Ложась спать, я точно ее выключила… И тут я увидела его. Он сидел в плетеном кресле, на которое я по вечерам бросала вещи. Он сидел там, как и прошлой ночью, и смотрел на меня в свете настольной ламы. Он аккуратно сложил мою одежду и оставил на маленьком прикроватном столике.

– Не смог заснуть, – голос у него был хриплым. Он не улыбался и выглядел немного виноватым.

– Это сон? – Во рту у меня пересохло. – В смысле, ты – плод моего воображения? Или все взаправду?

– Я же обещал, что больше такого не повторится, – снова без улыбки.

– Ладно. – Я приподнялась на кровати. – Как ты сюда попал? Мы ведь на шестом этаже.

– Через крышу.

Теперь возник вопрос, как он оказался на крыше и как спустился с седьмого этажа, не сорвавшись. Плюс как он разбил мое окно? И все это бесшумно?

– Мне лучше ничего не спрашивать, да? – вздохнула я.

Наконец его губы тронула легкая улыбка:

– Да.

В этот миг проснулась Эванджелина. Я услышала, как она взбудораженно замахала крылышками на подушке где-то за моей спиной, а затем мимо меня пролетел белый меховой шарик. Эванджелина порхала вокруг головы Маэля, исполняя что-то вроде радостного приветственного танца. Маэль рассмеялся – как же я любила его смех. Глубокий, негромкий, грудной, совершенно непринужденный.

– Эй, маленькая бабочка. Да-да… я тоже рад тебя видеть. Это здорово. Да, рад. Ты что-то слишком разволновалась. Час уже поздний.

Эванджелина сделала еще один круг, затем нырнула в длинные волосы Маэля и раздула их взмахами крыльев. Маэль зажмурился, продолжая смеяться.

Сев на кровати, я вдруг поняла, что на мне пижама с Гарри Поттером. Точнее, с его очками, молниями и зельями. Очень удобная, очень классная, но совершенно не подходящая для романтических визитов… Хотя почему это? Я никогда не спала в неглиже. Маэль, наверное, расхохотался бы, если бы я вылезла из-под одеяла в ярко-алом белье. Поэтому я откинула одеяло, решив, что достаточно сильно фанатею по «Гарри Поттеру» и могу принять Маэля в таком виде.

Подняв голову, я заметила, что он снова за мной наблюдает.

– Вингардиумлевиоса, – очень серьезно выдал Маэль и пошевелился, будто собираясь сдернуть с меня одеяло.

– Эй! – подыграла я, очень обрадованная, что он знает заклинания из «Гарри Поттера». – Не подглядывай!

Я сделала вид, будто удерживаю одеяло.

Маэль криво усмехнулся:

– Я хотел бы увидеть немного больше. Мне нравится.

Я покачала головой:

– Уж извини, это личное.

Потерев подбородок, Маэль уставился на меня будто бы серьезно. Это давалось ему нелегко, потому что Эванджелина по-прежнему резвилась у него в волосах.

– Так ты будешь спать с Гарри?

– Это не то, чем кажется!

Теперь мы уже оба рассмеялись. Вспомнив о родителях, я прижала палец к чуть поджатым губам. Я всегда запиралась, однако родители под дверью мне были не нужны.

Мы сдавленно хихикали. Маэль вытащил из волос Эванджелину и теперь держал ее в сложенных ладонях. Он взглянул на меня, улыбаясь так тепло, что мое сердце совершило маленький кульбит.

– Теперь мне лучше.

Хихиканье застряло у меня в горле.

– Тебе снятся кошмары? – помедлив, спросила я. – Из-за того, что с тобой сделали? Мучительные воспоминания?

Маэль разглядывал Эванджелину, которая устроилась у него в ладонях. Одним длинным усиком она обвила его большой палец.

– Не будем об этом.

– Иногда разговоры помогают.

Маэль поднял голову:

– Не хочу, чтобы ты знала о подобной жестокости. У тебя чистое сердце, полное любви. Что тебе известно о зле и насилии? Я не стану тем, кто продемонстрирует тебе их. Даже рассказывать не буду. Ливия, то, что у тебя есть, – бесценно. Это стоит беречь. И я сберегу.

Попробуй я настоять – и Маэль обо всем бы мне поведал. Однако он пытался держать меня подальше от всей этой мерзости. Как и всегда.

– Новость, которую ты узнал в кафе, потрясла тебя.

Он кивнул и протер глаза.

– Прости, что сбежал. Мне казалось, что я задыхаюсь.

– Все в порядке. Хочешь теперь об этом поговорить?

Он просто помотал головой.

– Где ты пропадал? В катакомбах?