Перекресток версий. Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1960-х — 2010-х годов

Возможно, именно так и «звучит». Однако неясно, какие источники публикаторы сравнили. Потому что в «главе 60-й, ч. III» лозаннского издания нет фразы, цитированной в статье «От издательства».

Рассмотрим второй пример. В качестве такового приведено «рассуждение о дружбе в главе 8-й, ч. II, где привычное и часто звучащее в романе слово „свобода“ подменило собой непрочтенное — „суббота“, лишив этим смысла не только саму фразу, но и целую (хотя и небольшую) главу: „… особо прекрасна дружба там, где человек служит субботе. Там, где друга и дружбу приносят в жертву во имя высших интересов, там человек, объявленный врагом высшего идеала, теряя всех своих друзей, верит, что не потеряет единственного друга“. Слово „суббота“ в этом контексте отсылает нас к Евангелию от Марка („Суббота для человека, а не человек для субботы“), где утверждается высшая самоценность человека и его жизни. Только так глава приобретает смысл и ложится в идейную и смысловую ткань романа, одной из главных проблем которого являются взаимоотношения человека и государства, человека и деспотии идеи».

Уточнение бесспорно важное. Однако вновь неясно, какие источники сравнили публикаторы. Потому что в лозаннском издании сказано именно о дружбе «там, где человек служит субботе».

Возможно, авторы статьи «От издательства» имели в виду не лозаннскую книгу, а какие-либо другие публикации. Например, в журнале «Октябрь». Или же первое советское книжное издание, выпущенное в 1988 году.

Но гадать не стоит. Уровень текстологической подготовки можно оценить и по двум примерам. Не мы их выбрали — другие не приведены.

Если судить по сказанному в статье «От издательства», то не было «дознаковой» сверки рукописей. Лишь заявлено, что она необходима, даже и проведена, однако результаты не подтверждают заявления публикаторов. Следовательно, нет оснований признать текстологически корректным второе советское книжное издание.

Что до аргументации авторов статьи «От издательства», то именно текстология тут ни при чем. Посредством риторических приемов решались задачи политические, рекламные и т. д. Как говорится, при всем уважении.

Торопились в издательстве «Книжная палата». Об этом бывший главред сказал нам в личной беседе. По его словам, опасался, что «калитка закроется».

Да, хватало причин для опасений такого рода. Однако и результат налицо.

Вернемся теперь к мемуарам Сарнова. После цитаты из статьи «От издательства» следовал вывод: «Этот небольшой отрывок из издательского предисловия ко второму изданию романа я привел не для того, чтобы заключить, что текст этого издания следует считать каноническим, что никакая работа текстологов тут больше уже не нужна. Может, и нужна. Не надо только изображать дело таким образом, что текстологам, которые пожелали бы этим заняться, пришлось бы начинать с нуля».

Во-первых, нам и не понадобилось «изображать дело». Проблемы текстологии романа мы не анализировали в статье, рассердившей Сарнова. Лишь обозначили, что они есть. Во-вторых, термин «канонический» здесь вообще неприменим. Решения относительно каноничности принимаются богословами. Наконец, о том, нужно ли текстологам «начинать с нуля». А по-другому и не получится.

Область гипотез

Текстологически корректного издания пока нет. Зато теперь есть новые источники текста.

В 2013 году Т. М. Горяева, директор РГАЛИ, обратилась к своему коллеге, В. С. Христофорову, возглавлявшему тогда Центральный архив ФСБ РФ, и предложила передать на хранение материалы, изъятые у Гроссмана. Это предложение было принято[186].

Материалы, переданные из ЦА ФСБ РФ, ныне хранятся в РГАЛИ. Но с 1961 года количество единиц хранения и состав их не раз менялись.

Изначально Гроссман разложил все рукописи по комплектам. На каждый экземпляр романа — три светло-коричневые папки. В таких папках, согласно мемуарным свидетельствам, были переданы экземпляры романа в издательство «Книжная палата». Тот, что хранился в семье Лободы, и липкинский.

Как формировались единицы хранения в ЦА ФСБ РФ — неизвестно. В РГАЛИ гроссмановские рукописи были переданы без светло-коричневых папок. Но — разложенные по экземплярам романа.

Уместно подчеркнуть, что гроссмановские материалы стали доступными недавно. Сотрудникам РГАЛИ потребовалось немало времени для научного описания этих документов. В итоге — новая опись фонда: девяносто шесть единиц хранения[187]

.

Отметим, что не все экземпляры романа снабжены титульным листом. Нет его, нет и заглавия.

Среди изъятых экземпляров романа есть и снабженные титульным листом. Однако не на каждом после заглавия — посвящение матери автора.

Есть среди изъятых рукописей и, так сказать, комплектные. На титульном листе — после заглавия — посвящение, как в том экземпляре романа, что Гроссман передал Лободе.

Кстати, в РГАЛИ из архива ФСБ РФ попали не только материалы, изъятые у Гроссмана. Есть и, как говорят архивисты, отложившиеся в фонде.