Перекресток версий. Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» в литературно-политическом контексте 1960-х — 2010-х годов

Выходит, средства, примененные «метропольскими» организаторами, не соответствовали цели. Даже и противоречили ей.

Но такого быть не может. Средства всегда соответствуют цели, это закон организационной деятельности. Разумеется, когда ею заняты психически здоровые. А в данном случае не приходится рассуждать о расстройстве психики.

Из приведенного выше закона, во-первых, следует: если средства не соответствуют объявленной цели, значит, преследовалась другая, не та, что декларировалось. Иным было целеполагание.

Во-вторых, из приведенного выше закона следует: для определения истинной цели нужно искать ту, которой соответствовали примененные средства. По критерию соответствия она и определится.

К суждениям «метропольцев» об истории альманаха оба следствия относятся непосредственно. Истинные цели уместно определять по критерию соответствия примененным средствам. Если, разумеется, интересны организационные механизмы, а не только их публицистическое осмысление.

Публицистическая компонента — доминирующая в рассказах участников «Метрополя». Они утверждали, что действовали вполне легально. Ни одного правила не нарушили — в отличие от литературных функционеров. И все же не обошлось без «панического разгрома».

Однако в данном случае важны не аргументы публицистического характера относительно целей. Главное — сказанное невзначай о выборе средств. По таким обмолвкам и можно установить, каким было целеполагание.

Средства «метропольцы» характеризовали невнятно. Так, Ерофеев отметил: «Мы не хотели складывать гору рукописей и сделали альманах в виде готовой книги. Один экземпляр собирались предложить Госкомиздату, другой — ВААПу. Для издания здесь и за рубежом».

Аббревиатуры, упомянутые Ерофеевым, были, как говорится, на слуху у читателей-современников. Это и создавало впечатление ясности изложения. На самом деле тут все туманно.

Госкомиздат, то есть Государственный комитет по делам издательств, полиграфии и книжной торговли СССР, не был издающей организацией.

Другие задачи решал. В частности, курировал издательскую деятельность по всей стране.

«Предложить» непосредственно Госкомиздату выпустить книгу — все равно, что обратиться за медицинской помощью сразу в Министерство здравоохранения СССР, игнорируя при этом все поликлиники и больницы. Затея вполне бессмысленная.

Допустим, «метропольцы» решили обратиться к руководителю Госкомиздата — Б. И. Стукалину, чтобы тот отдал распоряжение какому-либо издательству. Такой, предположим, был план.

Но опять же непонятно, в силу каких причин Стукалин бы решил содействовать акции, не санкционированной руководством ССП. В лучшем случае предложил бы «метропольцам» официально утвердить инициативу. Если б вообще состоялся такой разговор.

Столь же загадочна другая идея: «предложить» макет альманаха ВААП, т. е. Всесоюзному агентству по авторским правам. Оно считалось общественной организацией, реально же было государственным учреждением.

Его функции — применительно к отечественной литературе — заключение договоров с заграничными издателями на перевод и тиражирование уже опубликованного в стране. Формально ВААП и было представителем авторов, причем их согласия обычно не спрашивало. Им от валютных гонораров доставалась лишь мизерная часть, да и то в пересчете на рубли: иностранную валюту, как известно, запрещалось иметь советским гражданам.

Руководителем ВААП был тогда Б. Д. Панкин. Вполне успешно решал задачи цензуры. «Предложить» ему альманах — без согласования с руководством ССП — все равно, что просить штатного цензора лично санкционировать публикацию заведомой крамолы.

В лучшем случае Панкин бы предложил «метропольцам» согласовать инициативу с руководством ССП. Если б разговор вообще состоялся.

Оба варианта, подчеркнем, явно бессмысленны. Тем не менее, планы, Ерофеевым упомянутые, были, по словам Попова, реализованы. Согласно аксеновской просьбе, макеты альманаха доставлены в Госкомиздат и ВААП.