Переписка двух Иванов (1935 — 1946). Книга 2

Я все время, с Пасхи, болею: теперь к<а>к следствие рожист<ого> (в оч<ень> сл<абой> степ<ени>) воспал<ения> правой части лба, оборванного во время вакцинации — невралгия лица, стягивание в прав<ой> стороне лба и воспалит<ельного> процесса (у меня обычно раз в 2–3 года, как следствие ужасного (давнего, лет 35) удара). Не могу долго писать и читать, хоть болит нерабочий глаз. Самочувствие удрученное. Но я был бодр, когда была О<льга> А<лександровна> — светила.

С появл<ением> О<льги> А<лександровны> (а она бывала у меня почти кажд<ый> день) моя квартира стала «проходн<ым> двором»… — о, как мучили люди!… Бывавшие у меня раньше раз в месяц, теперь бывали по 2–3 р<аза> в неделю...

Только что вышли мои «Les voies Celestes». 1-ая кн<ига>. В понед<ельник>–вторн<ик> мне пришлют, — тотчас же пошлю Вам. Если бы хоть средний успех — тыс<яч> 10–15 экз<емпляров>! «Человек» [649] прошел до 15–18 т<ысяч>. Это меня очень бы укрепило.

Осенью выходит фр<анцузская> «Ист<ория> Люб<овная>»: на днях запросили о «Лете Госп<однем>» (кто?!.. дочь Л. Чернова (!) m-me <Рауо>). Хочет... — с иллюстр<ациями>!!! (?). Чушь какая. Увидим. На днях поговорим. Через два-три дня вышлю Вам перв<ые> 10 очерк<ов> «Л<ета> Г<осподня>» 2-й ч<асти>.

Горячо обнимаю. Сердечный привет Наталии Николаевне. В натуре, О<льга> А<лександровна> оставила во мне еще более глубокое, чем в письмах. Оч<ень> многогранная и много-ликая... — сложнейшая душа. Не постигаю: как все это совмещается с... голландским.

Ваш, благодарный, Ив. Шмелев.

409

И. А. Ильин — И. С. Шмелеву <10.VII.1946>

Дорогой друг Иван Сергеевич!

Получил Вашу французскую деточку (Les voies céléstes), а сегодня пришло «Лето Господне». Спасибо! Радуюсь предстоящему чтению. Не откликнулся на книгу, потому что как раз бурно и загадочно захворала Наталия Николаевна. Врач растерялся и потом только другой сказал мне, что три дня была опасность для жизни. Теперь выхаживаю ее третью неделю, кормлю каждые два часа, подучился готовить и сам очень утомлен. День ото дня, потрясенный катастрофою, организм понемножечку крепнет, слава Богу! Пока только это. Предстоит сальто.

Обнимаю Вас.

1946. VII. 10.

Ваш ИАИ.

410

И. С. Шмелев — И. А. Ильину <11.VII.1946>

11. 7. 46.

Дорогой Иван Александрович,

«Ныне отпущаеши...» — кажется, недуг отпускает меня, легче сжимание над правым глазом и покраснение оного! Прихожу в форму-норму? О, сколь был испытан, с ночи на Св. День! Знаю, что это козни дьявола:

надо ему было, чтобы я был скован и не мог бы руководить О<льгой> А<лександровной> в ее посещение Парижа. Она очень задергалась, слишком приставали люди, тормошили, а она натура порывистая, «увлекательная», на — часто — «коротких эмоциях»… — насиделась в голландском болоте, как собачка в конурке, выпустили ее, она и пошла по луговинке кругами, высуня язык, «впопыхах» все... и мало я смог поведать ей «тайн и приемов» творческих, в слове, — а у ней дарование бесспорное! — из всего того, что сам нашел за мою многолетнюю работу, учась и находя. Ни один учебник сего дать не может, познается это личным разбором образцов, примерами. Как она теперь жалеет!.. Все за эти пять недель делалось бессистемно, в «разбеге глаз». Ее присутствие дало мне немало светлых минут, особенно поездка на могилку моей Святой. Кое-что и почитал ей, из ей неизвестного. «Лик скрытый» произвел сильнейшее впечатление... и — «Марево». Помню, — читал в тесном кружке, — скованность слушателей и — слезы...

10 годин минуло со страшного для меня дня

— 22 июня 36 г.! Бог посетил меня и печалью, и примиряющим светом. 3 июля я нашел в сердце:

22 июня 1936 — 22 июня 1946

Крест, голубцом, и у Креста береза,И Другом присланная роза.Могилка — мягкая, как и душа Ее...Вся — светлая любовь. По Ней печаль моя... Самоотверженно Она меня хранила —И мой нелегкий труд России подарила.

Вдогон уехавшей — 11 июня — гостье, я послал мой-ей-«Завет прощальный»: