Перевалы, нефтепроводы, пирамиды

Управляющий фабрикой повел нас в большой зал. У двух длинных конвейеров стояло более двухсот женщин, преимущественно очень молодых. Здесь они сняли покрывала. Быстрыми движениями брали они с конвейера макрель, чистили ее и укладывали по пять штук в жестяные коробки. На конце конвейера коробки закрывали ручным прессом и устанавливали на проволочные рамы, на которых они пройдут стерилизацию в паровом котле.

— Сколько женщин работает на фабрике постоянно? — спросили мы управляющего.

— Кроме двух сотрудниц конторы, постоянных работниц нет. Когда привозят улов, перед воротами фабрики ждет достаточно женщин. И я нанимаю столько, сколько мне нужно в этот день. За смену платят пять дирхамов.

Али не терпелось дополнить управляющего:

— Часто перед воротами фабрики разыгрываются душераздирающие сцены. Ведь если женщина не получит работы, то в большинстве случаев это означает, что несколько дней вся семья будет голодать!

— А сколько дней в году работает фабрика?

— Это зависит от улова. В среднем около ста пятидесяти.

— Женщины и девушки, к сожалению, еще не члены профсоюза и потому беззащитны перед произволом предпринимателя! — пояснил нам немного позднее мосье Барака. — Одна из важнейших наших задач — улучшить судьбу «консервных девушек», хотя, собственно говоря, это не входит в наши функции.

Барака, мужчина лет тридцати, похожий на ученого, — один из самых известных и популярных профсоюзных деятелей Марокко, несмотря на молодость. Он возглавляет профсоюз рыбаков, входящий в состав левого объединения профсоюзов — Марокканского союза труда. По-видимому, его огорчило, что мы в самом начале разговора затронули еще не решенную проблему «консервных девушек». Ведь его профсоюз может похвастать большими достижениями! С подчеркнутой деловитостью рассказал он, как трудно было вначале организовать рыбаков, рассказал о росте профсоюза с момента его основания в год провозглашения независимости, о забастовках, об упорных переговорах с хозяевами и правительством, в результате которых был создан социальный фонд и принят закон об обязательном страховании.

— Мы добились того, — сказал он с законной гордостью, — что рыбаки стали участвовать в прибыли от улова. Теперь хозяин получает только сорок процентов выручки — из этой суммы он должен покрыть еще и текущие расходы, — а шестьдесят процентов распределяется среди рыбаков. Такое положение существует только в Марокко.

Когда Барака прощался с нами на террасе своего маленького бюро, я еще раз посмотрел на лес мачт в порту. Теперь я знал, в чем причина гордости и уверенности в себе, которые чувствовались в рыбаках. И в этот момент мне пришло в голову, что в порту Сафи впервые в Марокко у нас ни разу не попросили милостыни.

ЗОЛОТО ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ

Красно-желтый песок — его химическая формула Р₂О₄Са₃, — именуемый специалистами трикальцийфосфат, — богатство, «золото» Марокко.

Оно находится в ведении «Офис шерифьен де фосфат» — сокращенно ОШФ. Эти три буквы — волшебная формула для дельцов, желающих вести торговлю с шерифским королевством. Ведь фосфаты имеют для Марокко то же значение, что сахар для Кубы, медь — для Кипра, гвоздика — для Занзибара.

Главное месторождение «марокканского золота» — район Хурибги, примерно в ста километрах к юго-востоку от Касабланки. Здесь ежегодно добывается около девяти миллионов тонн фосфата — сырья для высококачественного удобрения и других химических продуктов. Его доставляют по железной дороге в порт Касабланки, а оттуда — во все страны мира. Филиал шерифской сокровищницы находится в Юсуфии. Добываемые там три миллиона тонн фосфата перевозятся по воде за семьдесят километров в порт Сафи. Вскоре часть из них будет перерабатываться на химическом комбинате в Сафи, который сейчас строится.

Марокко добывает и экспортирует около двенадцати миллионов тонн высококачественного фосфата. А за одну тонну на мировом рынке платят двенадцать-тринадцать долларов!

«Офис шерифьен де фосфат» основан в 1921 году французской колониальной администрацией, чтобы покрывать личные расходы султана на содержание его двора и учреждений. И сейчас ОШФ — государственное, точнее, королевское предприятие, что видно уже по его названию.

Когда мы посетили Хурибгу, там уже знали, что мы прибыли по рекомендации центра ОШФ в Рабате. Это имело свои преимущества. Нас сразу же принял директор и рассказал о развитии комбината и его значении; обедать пригласили в клуб инженеров. Кроме того, к нам прикрепили в качестве ученого «гида» старшего инженера Готье.

Он немного говорил по-немецки, потому-то выбор и пал на него. Готье не ограничился ролью рупора дирекции, а проявил понимание социальных проблем.