Пертская красавица

многие его сограждане, утверждавшие, что на бесчислен-

ные драки его толкал буйный и задиристый нрав, подкре-

пленный будто бы сознанием своей незаурядной физиче-

ской силы и верой в свое оружие. Напротив, каждая его

черта выдавала в нем человека простосердечного и доб-

рого, который сам ни на кого не замышляет зла и не ждет

обиды от других.

Нарядившись в лучшие свои одежды, честный Смит

спрятал на груди у самого сердца (затрепетавшего при этом

прикосновении) небольшую вещицу, которую давно при-

пас в подарок Кэтрин Гловер: теперь, когда девица назовет

его своим Валентином, он будет вправе преподнести ей

свой дар, а она – принять его от друга, не погрешив против

девичьей скромности. Это был выточенный в виде сердца

рубин, пронзенный золотой стрелой и вложенный в коше-

лечек из стальных колец превосходной работы – хоть на

королевскую кольчугу! По ободку кошелька были выгра-

вированы слова:

В грудь вошла Любви стрела –

Кольчуга сердца не спасла.

Оружейник немало поломал голову над этой эмблемой

и очень был доволен своим трехстишием, которое таило

мысль, что он своим искусством может защитить любое

сердце, но собственного не уберег. Он запахнул плащ на

груди и быстро зашагал по улицам, еще безмолвным, ре-

шив явиться под указанное окно незадолго до рассвета.

С таким намерением шел он по Хай-стрит и, чтобы

выйти на Кэрфью-стрит, свернул в проход, где сейчас храм

святого Иоанна, когда, посмотрев на небо, подумал, что,

пожалуй, прибудет на целый час раньше времени и что

лучше явиться на место свидания ближе к назначенному

сроку. Вокруг дома пертской красавицы будут, верно,

стоять на страже и другие искатели, и, зная свою слабую

струну, Генри понимал, как легко может там завязаться

ссора. «Мне дает преимущество, – размышлял он, – дружба

старого Саймона. К чему же стану я марать руки в крови

несчастных, на которых мне и смотреть-то не стоит, коль

скоро им не выпала такая удача, как мне! Нет, нет, на этот

раз я буду благоразумен и уклонюсь от соблазна вступить в

драку. На ссору со мною моим соперникам остается ровно

столько времени, сколько надо, чтобы я просвистел и

старый Саймон отозвался на свист. Хотел бы я только

знать, как отец заставит Кэтрин подойти к окну. Боюсь,

если она разгадает его цель, он не легко добьется своего».

Прислушиваясь к своим тревожным мыслям, оружей-

ник замедлил шаг и все чаще, поглядывая на восток, об-

водил взором небо, но в нем не было приметно даже легкой

серой тени, предвестницы хотя бы далекой зари, которая в

то утро, как мнилось нетерпеливому оружейнику, запаз-

дывала против обычного и медлила занять восточную

бойницу. Тихим шагом прошел он под стеной церкви свя-

той Анны (не преминув, едва лишь ступил на освященную

землю, перекреститься и сказать про себя «Ave»16, когда из

часовни до него донесся голос:

– Мешкает тот, кому надо спешить.

– Кто говорит? – сказал, озираясь, оружейник, удив-

ленный этим обращением, неожиданным и по тону и по

смыслу.

– Мало ли кто, – ответил тот же голос. – Спеши явиться,

или ты явишься поздно. Не трать даром слов, торопись.

– Святой ты или грешник, ангел или дьявол, – сказал

Генри, осеняя себя крестом, – твой совет касается того, что

мне всего дороже в мире, и я не могу пренебречь им. Во

имя святого Валентина, бегу!

С этими словами он сменил свою медлительную по-

ступь на такую быструю, что мало кто мог бы идти с ним

вровень, и вмиг оказался на Кэрфью-стрит. Не прошел он и

трех шагов по направлению к дому Саймона Гловера,

стоявшему на середине узкой улицы, как из-за соседних

домов выступили два человека и, словно сговорившись,

16 «Радуйся (Мария)…» (лат.) – католическая молитва.

подошли, преграждая ему путь. Тусклый свет позволил

только различить, что на обоих были пледы горцев.

– Прочь с дороги, катераны! – крикнул оружейник

грозным, гулким голосом, соответствовавшим его широкой

груди.

Те не ответили – или Смит не расслышал. Но он увидел,

что они обнажили мечи, собираясь остановить его силой.

Заподозрив, что здесь кроется что-то недоброе, хоть и не-

вдомек ему было, что именно, Генри решил проложить

себе дорогу, сколько бы ни вышло на него врагов, и за-

щитить свою даму или умереть у ее ног. Он перекинул

плащ через левую руку – взамен щита – и двинулся быстро

и твердо на тех двоих. Стоявший ближе сделал выпад, но

Генри Смит, отразив удар плащом, левой рукой хватил

противника по лицу и одновременно подставил ему ногу,

так что тот, споткнувшись, растянулся на мостовой. Почти

в то же мгновение он нанес ножом такой жестокий удар

другому, налетевшему справа, что тот остался распро-

стертый рядом со своим соратником. Оружейник между

тем бросился вперед, охваченный тревогой, вполне осно-

вательной, коль скоро двое незнакомцев стояли среди

улицы на страже, да еще позволили себе прибегнуть к на-