Первая гражданская война в Риме

Тем не менее если историчность рассказа Плутарха вряд ли возможно отвергать, то его точность порождает определенные сомнения[889]. Недоумение вызывает прежде всего сама быстрота происшедшего — воины, сблизившись, просто начали приветствовать друг друга, и солдаты Сципиона перешли на сторону Помпея. Если же взять рассматривавшийся выше случай под Теаном, то там измене войска предшествовала его пропагандистская «обработка», более или менее длительная[890].

Здесь же для нее просто не было времени[891]

. В этой связи можно провести прямую параллель с рассматривавшимся во второй главе эпизодом, когда произошла встреча между воинами Метелла Пия и Цинны, которые начали нечто вроде братания, из-за чего Метелл почел за благо отвести свою армию. Весьма вероятно, что во многом схожая ситуация имела место и здесь, т. е. кто-то из воинов Сципиона, шедших в передних рядах, перешел на сторону Помпея[892], увидев там своих знакомцев. Это побудило консула отвести остальное войско, что Плутарх (или его источник) и истолковал как бегство. К тому же Сулла захватил Сципиона в плен, хотя потом и отпустил его, в случае же с Помпеем, консул успел бежать[893]. Думается, переход войска к Помпею en masse

вряд ли остался бы незамеченным в других источниках — случай, когда военачальника дважды оставила армия, не имел аналогов, и такое наверняка было бы отмечено многими античными авторами (как то произошло с изменой под Теаном), и их молчание в данном случае можно рассматривать как серьезный аргумент в пользу того, что Плутарх или его источник позволили себе значительное преувеличение. Однако не приходится отрицать, что воины армий марианского режима вновь продемонстрировали свою неустойчивость, и это явно не сулило ему успеха.

Итоги кампании 83 г. были неутешительными для марианцев: одна консульская армия потерпела поражение (хотя и не перестала существовать как боевая единица), другая перешла на сторону неприятеля. Апулия, Калабрия, Пицен, часть Кампании оказались в руках Суллы и его военачальников[894]. Предстояла борьба за остальную Италию.

ПОДГОТОВКА К КАМПАНИИ 82 г.

Очевидно, во время своего визита в Рим летом 83 г., о котором шла речь выше, Карбон не только инициировал объявление врагами приверженцев Суллы, но и провел консульские выборы (Keaveney 2005а, 115). В результате высшая магистратура досталась ему в третий раз, а Гаю Марию Младшему — в первый[895]. Избрание последнего в источниках вызвало резкие суждения — ему было на тот момент всего 26 лет[896]. В периохах Ливия (86) говорится, будто Марий добился высшей магистратуры per vim

. Однако это отнюдь не значит, что выборы сопровождались насилием[897] — скорее можно полагать, что речь идет о грубом нарушении lex annalis[898]. От кого исходила инициатива столь нестандартного шага — от самого Мария, от Карбона или от кого-то из других руководителей марианского режима, — неизвестно, но ясно, что вопреки воле Карбона этого не произошло бы. Не вызывает сомнений, что само имя нового консула должно было привлечь (и привлекло) под знамена противников Суллы многих ветеранов Мария-старшего (см. ниже), да и не их одних. Однако столь же очевидно, что без «группы поддержки» Марий Младший не добился бы успеха.

Исследователи высказывали различные предположения относительно других кандидатов на высшую магистратуру. Г. Самнер полагает, что на нее рассчитывал Марий Гратидиан, однако ему предпочли Мария Младшего, а племяннику победителя кимвров в «утешение» предоставили вторую претуру (Sumner 1972, 119). Но никакими доказательствами эта версия не подтверждается, мы даже не знаем, на какой год приходится вторая: претура Мария Гратидиана (как, впрочем, и первая —см. выше).