Нельзя не признать определенной логичности этой конструкции. Но вряд ли можно полностью отвергнуть данные о трениях Сертория с другими деятелями марианского режима. Его недовольство избранием совсем еще молодого и менее опытного Мария Младшего вполне вероятно. К тому же, в условиях поражений было бы странно отсылать человека, хорошо зарекомендовавшего себя как военачальника. В таких людях марианцы явно не ощущали избытка, и куда более логично предположить, что причиной его отъезда стали именно разногласия с другими
Марианцы энергично набирали новые войска (Арр. ВС. I. 86. 393). Еще до прибытия в Рим Серторий навербовал 40 когорт[907]
. Следует отметить, что сведений о сопротивлении набору в источниках нет. В армию стали записываться ветераны Мария (Diod. XXXVIII. 12), — ведь сражаться предстояло под знаменами его сына. Для удовлетворения финансовых нужд консулы пошли на такую чрезвычайную меру, как конфискация храмовых сокровищ (Val. Max. VII. 6. 4) — после взятия сулланцами Пренесты осенью 82 г. там будет захвачено из этих средств 14 000 фунтов золота и 6000 фунтов серебра (Plin. NH. XXXIII. 16).Стремился пополнить армию за счет италийцев и Сулла. Его вербовщики иногда даже сталкивались с вербовщиками марианцев (Diod. XXXVIII. 13). Однако последние имели больше успеха, и попытка провести набор в италийских общинах не дала Сулле тех пополнений, на какие он рассчитывал[908]
. О трудностях, с которыми была связана вербовка новых воинов, косвенно свидетельствует эпизод, когда Красс, которому поручили провести набор в земле марсов, попросил дать ему охрану, т. к. дорога к марсам проходила вблизи неприятеля (Plut. Crass. 6. 3-4). В лучшем положении находился Помпей, пополнявший армию за счет преданных ему обитателей Пицена.Чтобы по возможности ослабить сопротивление италийцев, Сулла на рубеже 83 и 82 гг. заключил договор со многими италийскими общинами о сохранении за ними прав римского гражданства, включая
Следует отметить, что этот договор демонстрировал отказ Суллы от бескомпромиссной позиции 88 г., когда причиной конфликта стало именно его полное нежелание идти хоть на какие-либо новые уступки италийцам. Однако последующие события, очевидно, убедили будущего диктатора в том, что такая позиция чревата опасными последствиями[910]
.По-видимому, еще до открытия кампании 82 г. начался переход на сторону будущего диктатора видных сенаторов и действующих магистратов. Первым в их числе следует назвать консула 91 г. и цензора 86 г. Луция Марция Филиппа[911]
. Это было важнейшим успехом Суллы, в лагере которого консуляры до сей поры отсутствовали. Решительный шаг Филиппа объясняли недовольством политикой Карбона (Frier 1971, 596.), уверенностью в том, что Сулла — надежда для Рима (Letzner 2000, 230), наконец, просто вполне нормальным для политика желанием поддержать берущую верх сторону (Long 1866, 340). Однако известные нам действия Карбона не задевали личных интересов Филиппа, о его высокой оценке Суллы ничто не свидетельствует, а близкая победа последнего не требовала перехода на его сторону — во время осады Рима Марием и Цинной Филипп сохранил нейтралитет. Поэтому требуется дополнительное объяснение его позиции.