Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава

«Святослав, как по призыву Никифора, царя греческого, на болгар, так и по своей обиде, что болгары помогали казарам, пошел снова к Дунаю. И сошлись у Днестра, где болгары, казары, косоги и ясы в великой силе Святослава ожидали, не желая через Днестр пустить. Но Святослав, перехитрив их, обойдя, вверх по Днестру перешел, где ему помощь от венгров приспела. И так дойдя до полков болгарских, после долгого сражения и жестокого боя болгар и казар победил; и взяв 80 градов их по Днестру, Дунаю и другим рекам, сам остался жить в Переяславце, куда ему греки уложенную ежегодную дань бесспорно присылали; с уграми же имел любовь и согласие твердое» (70, т. 2, с. 49).

Это ответ поклонникам идеи «греки наняли

Святослава». Интересная коллизия. При Симеоне Болгария и Русь воевали с Хазарией и венграми, при Петре мы видим уже болгар на стороне хазар, противостоящим Руси и венграм. Может возникнуть вопрос: «А как хазары с союзниками попали к Днестру?» Да очень просто. Святослав громит крымские владения хазар на обратном пути с Дона и Тамани. Хазарам оставалась одна дорога – на запад, к Дунаю.

6. Последний подвиг Асмуда

«Приидоша печенези на Руску землю первое а Святославъ бяше Переяславци и затворися Волга в граде со унуки своими Ярополкомъ и Ольгомъ и Володимеромъ въ граде Киеве» (ЛЛ, 968 г.)

Какое впечатление возникает при прочтении? Ольга и три ребёнка, жмущиеся к её юбке. Только вот «унуки» уже не были детьми. В следующем году Святослав их по городам на княжение рассаживает. Вообще Ольга в описываемых событиях упоминается всего два раза. Выше процитированный текст и ниже: «и изиде Ольга с унуки и с людми к лодьямъ» (ЛЛ, 968 г.). Роль её в событиях нулевая. Похоже, её просто вставили в текст. А в действительности она сидела в Вышгороде.

Теперь обратим внимание на фразу «Приидоша печенези на Руску землю первое». То есть перед нами первый

печенежский набег на Русь. Но в южнорусских степях они уже семь десятилетий, а если учесть, что следующий набег произойдёт ещё через двадцать с лишним лет, то набег 968 года становится совсем необъяснимым. Однако рассмотрим дальнейшие события:

«И оступиша печенизи городъ в силе тяжьце бещисленое множьство около города и не бе лзе вылести изъ града ни вести послати и изънемогаху людье гладом и водою. И събравшеся людье оноя страны Днепьра в лодьяхъ и об ону страну стояху и не бе лзе внити в Киевъ ни единому же ихъ ни изъ города къ онемъ. И въстужиша людье в городе и ркоша: Не ли кого иже бы на ону страну моглъ доити и речи имъ: аще не приступите утро подъ городъ предатися имамъ печенегом» (ЛЛ, 968 г.).

То есть Киев осаждён печенегами, а на другом берегу Днепра, на левом, ждут люди в ладьях и не могут переправиться. Как это? Что им мешает? Киев стоит на берегах Днепра и Почайны. Невозможной переправу мог сделать только вражеский флот. Но откуда у печенегов флот? Далее ещё один интересный эпизод:

«И рече одинъ отрокъ: Азъ могу преити. Горожани же ради бывш, ркоша отроку: Аще можеши како ити – иди. Онъ же изыде изъ града съ уздою и хожаше сквозе печенегы глаголя: Не виде ли коня никтоже? Бе бо умея печенежскы и мняхуть и своихъ. И яко приближися к реце свергъ порты съ себе сунуся въ Днепръ и побреде. И видевше печенези устремишася на нь стреляюще его и не могоша ему ничтоже створити. Они же, видевше съ оноя страны приехавше в лодьи противу ему взяша и в лодью и привезоша и къ дружине. И рече имъ: Аще не подъступите заутра рано подъ город предатися имуть людье пѣченегом» (ЛЛ, 968 г.)

Это вообще в Киеве происходит? Где это от Киева до Днепра идти надо? Загадка. Ещё один момент. Печенеги от киевлян внешне не отличаются. Они вовсе не были «с раскосыми глазами», как их многие сейчас представляют. Ведь отрок всего лишь говорил по-печенежски. Внешне он под печенега не маскируется. И ещё. Киевляне говорят, что передадутся печенегам. Они что, готовы ворота открыть и спокойно смотреть, как печенеги их грабят? Ведь у печенегов не было городов.

«Рече же имъ воевода ихъ именемъ Претичь: Подъступимъ заутра в лодьях и попадъше княгиню и княжичи умьчимъ на сю страну и люди аще ли сего не створим погубити ны имать Святославъ. И яко бысть заутра вседоша в лодья противу свету въструбиша велми трубами и людье въ граде кликоша. Печенизе же мнеша князя пришедша побегоша розно от града. И изыде Олга съ внукы и съ людми к лодьямъ. И видевъ же князь печенежьскый възвратися единъ къ воеводе Притичю и рече: Кто се приде? И рече ему: Людье оноя страны. И рече князь печенежьскый: А ты князь ли еси? Онъ же рече: Азъ есмь мужь его и пришелъ есмь въ сторожехъ а по мне идеть вой бещисленое множьство. Се же рече грозя имъ. И рече князь печенежьскый Претичу: Буди ми другъ. Онъ же рече: Тако буди. И подаста руку межю собою и въдасть печенежьскый князь Претичю конь саблю стрелы. Онъ же дасть ему бронь щитъ мечь» (ЛЛ, 968 г.).