Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R.

Собственно, полноспектровое освещение, даваемое призмой, было весьма ярким, что давало возможность рассмотреть самые удаленные стены без использования прочих технических средств вроде фонаря. Мягкий, насыщенный, переливчатый свет всех спектральных цветов тепло окутывал помещение, охватывая каждую его часть: белые стены метров двадцати в высоту, белый же потолок с остатками предметов освещения в виде рядов продолговатых галогенных ламп, ребристый мозаичный пол, две двери без ручек напротив друг друга на высоте метров десяти от пола с выдающимися от стен проходами-тупиками с металлическими перилами, заканчивающиеся давно замершими остатками техники, и, конечно же, небольшое возвышение, что-то вроде пьедестала, в центре помещения, на котором, мигая всеми цветами радуги, располагалась сама призма – душа Зоны. Или, быть может, ее сердце?

Я изумленно пожирал глазами эту призму, снова и снова удивляясь той мягкости и легкости, что высвобождались из нее наружу. Медленными шагами я начал приближаться к ней. Как, как я мог позволить уничтожить эту реликвию? Она была прекрасна, идеальна, совершенна!

– "Чахлый", закурить не желаешь? – послышался сзади голос полковника. Я недовольно обернулся, расстроенный отвлечением от созерцания прекраснейшей реликвии. Шейлз, криво улыбаясь, уверенным взглядом смотрел на меня, протягивая сигарету. Вторую он уже закурил сам.

Я остолбенел. Неужели?.. Как он мог? Он взял с собой сигареты, тогда как мы договорились с самого начала об их отсутствии. Сначала нарушил правила капитан, захватив с собой нейтрализатор, теперь полковник с сигаретами. Все это походило на вопиющую недисциплинированность. И это думал я, служивший в армии два года, причем в штабе? Злая, даже жуткая ирония.

И внезапно я понял.

– Ты.., – задохнувшись от нахлынувших чувств, я кашлянул, – ты с самого начала знал? Ты… ты предал нас. И ты убил ребят. Сволочь. Не знаю, для чего тебе это было надо, но я не стану больше сотрудничать с тобой. Даже если ты решишь и меня грохнуть. Тварь. Ублюдок. Убийца поганый.

– Ух, ух, сколько эмоций, – в ответ усмехнулся американец, убирая нетронутую сигарету куда-то под куртку. – Успокойся, парень. Я не собираюсь убивать тебя. Я же не убийца. А ребята… Их я тоже не трогал. Поверь.

Похоже, мне следовало возмутиться, начать кричать и негодовать. Я банально промолчал. Полковник, кажется, не ожидал от меня подобной реакции, поэтому чуть постоял в нерешительности, затем снова усмехнулся: – Я невиновен в гибели ребят. Они, как бы это сказать… Да пусть они сами все расскажут.

Я не успел поразиться его словам. Потому что мигом спустя в открытую дверь – единственную на уровне пола – вошли один за другом трое мужчин – Георгий Мясницкий, Матвей Кольцо и Вячеслав Тихомиров. И лишь когда смысл слов полковника стал мне ясен, новоявленные герои уже внимательно рассматривали меня. Жора слегка улыбался, "кольцо" недовольно смотрел исподлобья, капитан сверлил меня своим взглядом кречета. Они были живы? Живы???

Мой мозг упорно отказывался принимать эту информацию. Пусть я не видел трупов старлеев, но русского я сам видел! Он был мертв! Чертовщина какая-то. Влияние Зоны? Клоны? Магия, в конце концов? Возможно ли все это? Я зажмурился и помотал головой, отгоняя наваждение прочь. Но, подняв веки вновь, мне предстала та же самая картина.

– Они живы, "чахлый", – снова произнес Шейлз, затягиваясь. – Так что, как видишь, я не убивал их. И не предавал. И Слава также чист перед нами. А вот твоя кандидатура весьма, мне кажется, подозрительна, не находишь?

Черт знает что! Что еще за околесицу он несет? Я – предатель? Бред какой-то.

Капитан со старлеями тем временем медленно приближались ко мне, обходя с трех сторон. Ах вы, ублюдки! Я начал пятиться назад, к сердцу Зоны, подумывая о том, как бы мгновенно выхватить плазмомет, куда стрелять и куда бежать. Не было у меня подобной практики, в отличие от моих противников. Ясно, что в лучшем случае мне удастся положить одного-двух. Спецназовцы готовы к моему сопротивлению. А уж о меткости их стрельбы и говорить не приходится. Значит, первым следует убрать самого меткого – "кречета". Тогда, может быть, удастся неповрежденным спрятаться за постаментом с призмой. А что потом? Были ли у меня шансы на большее?

– Об оружии думать не следует, – словно прочитав мои мысли, весело сообщил полковник, вытаскивая из кармана маленький темный приборчик, который мне не удалось рассмотреть с такого расстояния. В следующее мгновение я почувствовал неприятные ощущения на поясе, куда сразу же метнул взгляд – только что покоившийся на ремне плазмомет словно плавился, теряя очертания и медленно, как желе, стекая вниз по штанам. Я едва удержался от крика. Все это было подстроено с самого начала. У меня, выходит, не могло быть даже шанса. Предатели, стервецы, негодяи…