Первый шедевр

Грегори скинул туфли и поплелся в ванную-комнату, но Лив не позволила ему закрыть дверь, встав в проходе. Он открыл воду и принялся умываться, жадно глотая воду, омывая трясущиеся руки. Тревога все больше захватывала Оливию, она буквально чувствовала ее корнями волос. Холодной липкой смолой она стекала от шеи к ногам, отравляя каждую клеточку ее хрупкого тела.

– Грегори, посмотри на меня. Посмотри на меня! – потребовала Лив.

Тот судорожно мыл руки с мылом, сжав плечи, скрюченный над раковиной. На манжете рубашки она заметила капельку ярко-красного цвета.

– Посмотри на меня, – повторила она. – Ты знаешь, что в моем положении нельзя волноваться. Это негативно скажется на нашем ребенке, если он вообще родится…

– Что ты имеешь в виду? – Грег наконец-то посмотрел на нее, его зрачки были расширены, несмотря на яркое освещение.

– Любой стресс может спровоцировать выкидыш. А твое поведение провоцирует стресс. Поэтому я хочу знать: что, черт тебя дери, с тобой произошло?

Грег выключил воду и стал вытирать лицо полотенцем. Слишком долго. Тянет время? Придумывает оправдания? Он пьян – от него несет спиртным, рвотой и потом. Мерзкий тошнотворный запах, от которого ей делалось дурно.

– Я попал в передрягу, Лив, – наконец выговорил он. – На меня напали на улице.

– Как? Где? – холодная тревожная смола стала еще холоднее, отравляя ее глаза.

– В Дептфорде. Какой-то пьяный мужик решил выбить из меня все дерьмо, но не волнуйся – я смог дать отпор…

– Как ты, черт возьми, оказался в Дептфорде? Утром ты ехал на интервью в Сити!

Грегори начал раздеваться, бросая все шмотки в одну кучу, пока не остался в одних трусах.

– Интервью было уловкой, – наконец-то сказал он.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что люди, с которыми я разговаривал этим утром никакие не журналисты, Лив. Они задавали странные вопросы…

– Например, какие?

Грег снова замешкался. Кажется, он не мог вспомнить разговор. Был ли вообще этот разговор?

– Что-то про мою мать. Про Омовича…

– Что странного в этих вопросах, Грегори? – терпение Оливии стремительно растворялось.

– Странно то, что никакого журналиста по фамилии Криспин нет, – сказал Грег, снял трусы и зашел в душевую кабину.

– Мы не договорили, – тревожная смола, просочившаяся в каждую часть тела начинала закипать.

– Лив, я не знаю, что думать. Эти двое были очень подозрительны, и я ушел, – Грегори закрыл дверь и включил воду.

На его теле, на ребрах Лив заметила несколько внушительных красных гематом. Похоже, его действительно били. Закипевшая злость сдавила грудь. Оливия решила брать крепость своей особой силой: она скинула плед и домашнюю одежду, оставшись только в нижнем белье, и зашла в душ.

– Что ты делаешь, – вздрогнул Грег, когда она обняла его на шею, прижавшись к нему бедрами.

– Принимаю душ со своим будущим мужем, – ответила Лив. – Тебе больно?

– Есть немного. Лив, мне кажется, что эти двое… – Грег замолчал.

– Что?

– Я думаю, что они работают на твоего отца.

Оливия лишь вздохнула. Грег имеет полное право сделать такое предположение, учитывая все последние события. Она нанесла шампунь на ладони и начала втирать в волосы Грегори, чтобы немного его расслабить. Тот, наконец-то, расслабил плечи.

– Мы скоро уедем и поженимся, – прошептала Лив.

– Давай сделаем это побыстрее, – чуть подумав, ответил Грегори. – Подальше от всего этого.

Лив не ответила, но еще сильнее прижалась бедрами, поливая водой его мыльную голову. Внезапно Грегори развернулся и жадно вцепился в нее губами, засунув язык настолько глубоко, что от неожиданности она чуть не поперхнулась. Пальцы грубо сжали ее ягодицы, впившись короткими ногтями в мякоть. Она едва смогла высвободиться из похмельного поцелуя Грега, чтобы вдохнуть воздух, как он резко развернул ее и прижал щекой к кафелю. Его рука резким движением сдернула мокрые трусики.

– Грег, подожди, – смогла выдохнуть Оливия, но он резко вошел в нее.

Впервые ей было больно с Грегори. Он схватил ее за шею и легонько впился зубами, но чем ритмичнее он двигал бедрами, тем сильнее зубы сжимали нежную кожу. Она попыталась ладонью его замедлить, повернуться, посмотреть в глаза, но его хватка от таких попыток становилась только крепче. Словно огромный питон сжимает маленького кролика. От боли и бессилья у нее пошли слезы, она пыталась что-то сказать, но Грег уже запустил ей пальцы в рот, двигаясь все быстрее и сильнее. Наконец, он вытащил пальцы и схватил ее за грудь, сжав сосок между пальцами. Она выдохнула, голова начала кружиться.

– Грегори, остановись, – взмолилась Оливия.

Его тело задрожало, сжимавшие сосок пальцы наконец-то ослабли. Грег поцеловал ее в шею и прошептал: люблю тебя. Оливия не ответила – она все еще прижималась щекой к кафелю, глотая слезы вперемешку с водой. Он вышел из душа, накинул халат и направился в гостиную.

Это была их первая близость с лета. Она ждала, когда Грег восстановится морально и физически, предвкушала романтический вечер после помолвки. И все, что ей осталось, – секс по-быстрому в душе с воняющим алкоголем Грегом.

Лив снова включила душ и начала мыться.

* * *