Пьесы

Я а г у п (внимательно прислушивается к шагам за дверью). Это не Килль… (Внезапно приходит в сильное возбуждение. Опускает карту-схему районов, берет со стола шапку, почему-то надевает ее, приподнимает за ножки одну из упавших табуреток, но опустить забывает.) Это… это… не Килль!

Входит  А д а м — стройный мужчина средних лет. На нем короткое пальто из тонкого темного материала, с воротником из светлого меха, узкие темные брюки, остроносые ботинки, черный берет; под мышкой — ящик с красками; через плечо на ремне висит охотничье ружье в чехле. Он настежь распахивает дверь, но не входит, а мгновение стоит на пороге.

А д а м. Сразу стукнешь по голове или разрешишь прежде поздороваться?

Пауза.

Я а г у п. Надо подумать… (Ставит табуретку на пол.) Я тут долго размышлял — приедешь или нет…

А д а м. Спасибо за приглашение! (Проходит в комнату.) Да, когда думаешь, что черт тебе уже не страшен, он тут как тут. Не будь твоего любезного письма с приглашением, я бы подумал, что ты не рад. Мина у тебя, брат, такая… (Ставит вещи на край нар, подходит к Яагупу; тот кладет левую руку ему на плечо.) Ну что ж, здравствуй, охотник! Здравствуй, старый холостяк, здравствуй! Ты как будто отталкиваешь меня?

Я а г у п. У меня эта рука, сам знаешь, на войне прострелена. С той поры иногда словно мертвеет… (Медленно отстраняется.) Все-таки приехал!

А д а м (осматривается, глубоко вздыхает). Сколько раз я видел во сне огонь этого очага и эти медвежьи шкуры… Неужели это снова сон и я очнусь с чувством огромного сожаления… в сердце?.. (Останавливается перед модной мебелью. Качает головой, но не произносит ни слова.)

Я а г у п. Может, снимешь пальто? Жарко. (Вешает шапку на вешалку.)

А д а м (не обращая внимания). Много лет мы с тобой не виделись, Яагуп… Годы идут, Яагуп!

Я а г у п. А ты все еще как юноша…

А д а м. О тебе этого, к сожалению, не скажешь…

Я а г у п. Так ведь я и старше… да и счастья видел поменьше твоего…

А д а м. А я видел счастье?

Я а г у п. Раньше ты всегда считал себя счастливчиком.

А д а м. Раньше… Неужели считал? (Снимает пальто, передает Яагупу.) Повесь куда-нибудь… Как весело горит огонь!

Яагуп стоит в раздумье с пальто в руках, затем идет в комнату налево. Адам греется у очага; задумывается. Входит  Я а г у п.

Круг замкнулся… Я вновь пришел к тебе просить на какое-то время крова… Более того — убежища!

Я а г у п. Убежища?.. Ты?

А д а м. Знаешь, Яагуп… Я сдался. У меня столько врагов — больше, чем я в силах одолеть. Очевидно, я слишком мало работаю и слишком много пью… И потом — женщины, Яагуп, женщины! Они всегда были моей слабостью. Роковой комплекс! Не могу я больше… Не смейся, дела мои плохи. Попытайся понять — как будто ты блуждаешь в темном враждебном лесу…

Я а г у п. Уж я-то ни в каком лесу не заблужусь!

Пауза.

А д а м. Счастливый человек… А я ломаю голову: может, мои друзья — мои враги? А может, мои враги — мои друзья?.. Да, не знаю, не знаю! Не смотри на меня так, я в здравом уме.

Я а г у п. По твоим словам этого не скажешь.

А д а м. Я потерял себя, Яагуп… Я белка в колесе! Я приехал сюда, чтобы спрятаться от самого себя, от своих слабостей.

Я а г у п. Я не думаю, что ты выбрал удачное место.

А д а м. Думаю прожить здесь всю зиму, — конечно, если ты разрешишь… Подальше от этого огромного колеса! Понимаешь?

Я а г у п. Да, но… вероятно, тебе здесь…

А д а м. Знаешь, Яагуп, меня смертельно оскорбили… Понятны ли тебе, честному, простому человеку, слова «внутренний эмигрант»?

Я а г у п. «Внутренний эмигрант»? Не понимаю… нет, не понимаю.

А д а м (ликующе). Вот видишь — ты честен, как народ! Ну, черт возьми, погодите же у меня! (Задумался.) Однако где твой приемный сын?..

Я а г у п. В лесу.

А д а м. Ну, погодите же… (Потирает руки перед очагом.) Я пообещал шоферу пятьдесят рублей, если доедем засветло. Не помогло — два часа просидели в отвратительной грязной яме. В последнее время я не выношу темноты. Только свет, свет!

Я а г у п. И то и другое — хорошо.