Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

И наконец, в этой войне Кропоткин видел предвестие будущей мировой войны, о чем написал очень откровенно: «Сверх того, я предвижу с глубокой тревогой, что столкновение на Крайнем Востоке есть лишь прелюдия к гораздо более серьезному конфликту, подготовляющемуся с давних пор, развязка которого произойдет около Дарданелл или даже в Черном море, – и таким образом для всей Европы будет подготовлен новый период войн и милитаризма»[1252]. Осудив захватнические планы сторон, Петр Алексеевич поддержал антивоенную позицию японских социалистов: «Желтые и белые, японцы, русские или англичане, мне одинаково ненавистны. Я предпочитаю стать на сторону молодой японской социалистической партии. Как она ни малочисленна, но она является выразительницей мысли японского

народа (в те короткие моменты, когда ему позволяют отрезвиться), когда высказывается против

войны»[1253].

Этот документ опровергает точку зрения некоторых мифотворцев, утверждающих, что Кропоткин в годы Русско-японской войны придерживался «патриотической» позиции и выступал сторонником России. Как правило, в подтверждение такого рода утверждений приводят высказывание лидера партии кадетов Милюкова. Он полагал, что Кропоткин всегда был патриотом, и вспоминал о встрече с ним 10 февраля 1904 года: «Мы застали Кропоткина в страшном волнении и негодовании на японское предательство. ‹…› Как могло случиться, что противник русской политики и вообще всякой войны оказался безоговорочным русским патриотом? Кропоткин сразу покорил меня этой своей позицией, так безоговорочно занятой, как будто это был голос инстинкта, национального чувства, который заговорил в нем»[1254]. В другом варианте воспоминаний об этой беседе, которые Милюков приводит в очерке «Памяти П. А. Кропоткина», речь идет уже о том, что Петр Алексеевич «желал победы». Впрочем, Милюков был не очень уверен в том, насколько точно он помнил содержание беседы во всех ее тонкостях: «Он желал победы. Не помню, был ли он в ней уверен. Помню лишь, что известие его очень взволновало, что среднее настроение эмиграции было ему известно и что его реагирование на факт было не только органическим, но и вполне продуманным»[1255]

. Приведенные нами цитаты из статьи Кропоткина наглядно опровергают патриотические трактовки его позиции.

Близкую оценку позиции Кропоткина дал Толстой, судивший о ней со слов своего секретаря Маковицкого. В 1904 году тот находился в Англии и встречался с Петром Алексеевичем. В октябре 1904-го он пересказал свою беседу с Кропоткиным Толстому, зафиксировав информацию об этом разговоре в своем дневнике. Душан Петрович утверждал, что Кропоткин прогнозировал войну, зная о планах Японии от редактора Nineteenth Century. Петр Алексеевич сделал выводы об агрессивных планах Японии на завоевание Китая и всего Дальнего Востока. Война неизбежна, таков его вывод: «Россия не может мириться с Японией, пока не победит. Теперь японцы требуют флот, Порт-Артур, Харбин, Владивосток, всю Приморскую область и контрибуцию в миллиард рублей». Россия неизбежно победит, полагал он, хотя и не был уверен в этом до конца: «Россия должна победить (но Кропоткин не уверен, что победит). Русские сражаются мужественно, никто не ожидал такого сопротивления, геройства. Япония выставила в бой уже все свои войска. Японские бумаги котируются на бирже – надежный барометр – ниже, чем русские». Как последовательный интернационалист, он не считает победу Японии прогрессивным явлением, не утверждая при этом, что и победа России – благо: «Я знаю, – говорил мне Кропоткин, – есть две воинствующие нации: Япония и Германия. Что́ Германия сделала с Францией? 30 лет ее топтала. Бисмарк хотел ее еще раз разгромить; жалел, что не взял Шампань и 15 миллиардов. Франция не только остановилась в развитии, но пошла назад. Только теперь поднимается – начинает проводить отделение церкви от государства». Маковицкий также приводит слова Кропоткина о том, что английские консерваторы развернули кампанию против России и налицо была опасность объявления войны со стороны Англии. Лев Толстой тут же сделал вывод, что Кропоткин поддержал одну из сторон в войне: «Удивительно, что Кропоткин, анархист, за государственную войну»[1256]. Но такой вывод вовсе не очевиден. Ни одна из приведенных цитат не указывает на подобную позицию Кропоткина.