Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2

– Ну, как будто бы после того, как мы вернулись с китобоя... или нет, не так: после землетрясения.... тоже наверное, не то. После того, как мы провернули это дело с борделем... ? Одним словом, после того, как жил трудно, жить легко – скучно. Как будто...

– Как будто китобой, какими бы паршивыми моряками мы с тобою ни были, – голос М.Р. прерывался, – это было настоящее дело. Противное, но настоящее. А все вот эти вот штучки – они хороши один раз. Ну, два. Но это игрушки. Баловство.

Он отпихнул ногами стул. Стул отлетел и упал, задравши ножки.

– Оно приносит деньги, на которые можно жить, но оно все равно – игрушки, понимаешь?

– Я понимаю одно, – сказал Джейк, – что вы, сэр, повесили нос. Человек с повешенным носом счастливым быть не может. Ну, упокоились Джулия и доктор Лароз. Ну, и мир их праху. Деньги у нас есть, придумаем еще. Настоящее дело.

Он потянулся за сигаретами. Дюк пожал плечами. Физиономия его была скорбной.

– Что, что придумать-то?

Компаньон молчал.

– Знаешь, чем все кончится? – противным голосом спросил М.Р. – Мы же ничего с тобой не умеем толком: книжек, вон, кучу прочитали, а пользы от этого – только дураков морочить и трястись, что поймают. И, значит, рано или поздно кураж пропадет, станет нам тошно, наймемся мы с вами, сэр, на консервную фабрику, да там и сгнием. Можно еще наняться золотарями – ради острых ощущений, и полоскать мозги встречным прохожим своими унылыми рассуждениями. Самое место для балбесов, уставших валять дурака.

Компаньон молчал.

– И буду я, как Лысый, – Дюк придержал подрагивающее запястье, чтобы прикурить. – Я – песчинка, ты – песчинка, что бы ты ни сделал, ничего не имеет смысла.

Он сделал книксен.

Джейк выкинул окурок в окно.

– Беда с этой богемой, – сказал он, захватывая со спинки кресла пиджак. – Жизнь и так пролетает – ахнуть времени нет, а у вас то кризис, то вдохновение пропало, то муза на свидание не пришла. Пойдемте, сэр. У меня есть идея.

Глава тридцать седьмая

Ж.П.

Пятнадцатого августа тысяча девятьсот девятого года в холле меблированных комнат по Парк-бульвар, девять, Сан-Диего, раздался телефонный звонок. М.Р. Маллоу, то есть, конечно, Р.Т. Козебродски, как раз пристегивал запонки, стоя перед зеркалом небольшого трюмо в четвертом номере: две кровати, трюмо, стол, два кресла и камин.

– Мистер Козебродски! – закричала снизу хозяйка. – Это вас!

Пришлось нестись по лестнице стремительными прыжками с хлопающей расстегнутой манжетой.

Дюк схватил трубку.

– Да... да... Да! Мисс Райкрофт, ну конечно, какие могут быть вопросы! Приходите прямо сейчас... нет, лучше, все-таки, через час, я покажу вам упоительные гравюры! Да, в половине третьего будет как раз! Великолепно! Жду!

Но не успел он положить трубку, опять раздался звонок.

– Да! Для вас – никогда! Ну, Эйлин, дорогая, как я могу сказать вам «нет»! В пять часов в «Старом квакере»? Э... Чем мне искупить свою вину, если я все-таки немножко опоздаю и буду к шести?

Но это был невезучий манжет.

– ...и что вы ему сказали? – хохотал М.Р., прислонившись спиной к стене, вытянув ноги и сложив их одна на другую.. – Толстый навозный жук, пусть вообще скажет спасибо, что вы пускаете его в гримерную. И что? И что? Что-что? Китти, вы сорванец. Конечно, я буду, какие могут быть вопросы, это же ваш спектакль! Что? Мистер Саммерс где-то бегает, не знаю, где именно. Нет, не передам ни за что! Потому что вы меня специально дразните. И не оправдывайтесь! Ну хорошо, только ради вас!

Хлопнула дверь, вошел Ланс Э. Лауд и с видом глубокой усталости помахал бумажным пакетом.

– Опять? – спросил компаньон. – Фи и ветер далеких странствий?

Оба поднялись в комнату. Компаньон молча скинул пиджак. Снял рубашку, повесил на спинку стула.

Спустил с плеч подтяжки, со всем старанием заправил за пояс брюк полотенце.

Реноме последнего дела, которым они занимались вот уже почти три года, обязывало к тряпкам дорогим, а второй костюм двое джентльменов позволить себе не могли.

Джейк зажег горелку, достал сковороду, шмякнул на нее колбасу из пакета. Колбаса шипела и плевалась. Д.Э. переворачивал ее вилкой, отклячив зад и отскакивая, чтобы спастись.

На стене уравновешенно тикали часы. М.Р. покосился на них – без пятнадцати два. Компаньоны приступили к обеду.

– Ну, – поинтересовался М.Р. Маллоу, – что опять-то?

Д.Э. Саммерс мрачно жевал.

– Рассказывала, как прекрасно училась в пансионе.

– Что, все два часа?

– Да.

– А ты?

– Попробовал рассказать, как вместо школы ходил в Публичную библиотеку. Барышня страшно обрадовалась. Что, говорит, Мопассана читали? Нет, говорю, Майн Рида и Фенимора Купера.

– А ты что, Мопассана не читал? – поинтересовался М.Р.

Д.Э. по физиономии компаньона понял, что Мопассана не читал зря.

– А она что? – продолжал Дюк.

Компаньон воткнул в колбасу вилку. Колбаса обиделась и плюнула. Ее обозвали непечатным словом.