Пять камней

В ответ раздалось возмущенное фырканье. В Университете они старались не запускать коней, прогуливать их как можно чаще. Да и конюхи свое дело знали, выпускали их побегать в специальный загон. В выходные ребята тоже постоянно куда-то выбирались, в основном верхом. Но это все не то. Тем не менее было видно, что Василек не особо устал. Да и по правде говоря, останавливались они сегодня немало. Поэтому пусть не ворчит. Тот и не фыркал больше. Почувствовал запах луга и побежал охотнее.

Вот где-то на его середине Златко и повстречал первого путника. Среднего роста мужчина казался небогатым дворянином в довольно старомодной одежде. Кобыла его не произвела на Василька никакого впечатления. А вот путешественник обрадовался им как родным.

– Я уж думал, никого не встречу на этой дороге! Привет тебе, о путник златовласый!.. Что ищешь ты в дали земной? Что встретишь ты… многообразий… безобразий… кареглазей… тьфу ты гоблин, есть ли нормальная рифма к «златовласый»?

Бэррин рассмеялся.

– Надеюсь, что нет, – ухмыльнулся он. Тони регулярно грозился, что создаст балладу про братьев и расскажет в ней все-все. – Вы поэт?

Незнакомец засмеялся тоже и отвесил поклон, насколько это возможно сделать в седле.

– Вы угадали. Но не особо удачливый, хоть и отчаянно стремящийся. Тиус Лайгулус к вашим услугам, – он снова поклонился. – Вы уж простите, моя страсть порой накрывает меня с головой и ставит в неловкое положение.

– Не стоит извиняться. Это даже льстит. И я рад, что встретил вас на дороге. Мне уже стало казаться, что здесь никто не ездит.

– О, путники и правда редкость на старой даркусской дороге. Увы-увы.

– А почему? Признаться, я совсем не понял.

– О, эта история столь же отчаянна, как и обычна, – охотно принялся за рассказ незнакомец. – Даркус – чудеснейший город, славный в своем величии и милейший в своем очаровании. Когда-то давно в него вело множество дорог, торговцы толпились у его ворот и ругались за право войти туда первыми. Богатство ему принесли караванные пути, пролегающие рядом, и доблестные владыки, которые не брезговали пройтись с огнем и мешками по чужим землям.

– Мешками? – удивился Златко. Новый знакомец говорил напевно, с легкой иронией.

– Конечно. Более всего их интересовали земные блага, скажем так. В общем, грабили и выдавали это за военные подвиги, – поэт усмехнулся. – О славны воинов даркусских ратные дела! Раздевают соседей они догола!

Бэррин из вежливости улыбнулся.

– Да-а, Даркус многие века радовал своих жителей и огорчал соседних, однако потом между его землями и соседскими выросла Златослава. Вы знаете ее историю?

– Да, неплохо знаком с ней.

– Тогда вы знаете и то, что земля просто раздвинулась. Ее стало больше по волшебству или воле богов. Как бы там ни было, Златослава стала ближайшим городом к Даркусу, и его князья, разумеется, возжаждали ее богатств, но возлюбленная князя Милорада хорошо защищала его и себя. Воины Даркуса раз за разом ходили против нее, да все сгинули. Потом и купцам стало удобнее водить караваны через Златые мосты и низкие пошлины. Вот как-то так и стало, что Даркус слабел-слабел да и превратился в небольшое селение, которое никому по большей части не нужно. Печальная история о городе, его рождении, расцвете и смерти.

– Прям так смерти?

– Да нет, конечно. Это я так… для красивого словца, – хохотнул Тиус.

– А с дорогой-то что?

– Да просто неудобная она стала. Из-за смещения земель до Даркуса куда удобней добираться по другому пути. А земли тут так изрезаны оврагами, что селиться и вовсе смысла нет. Все деревни чуть в стороне, сюда только некоторые поля выходят. Да на сенокос или по ягоды народ выбирается.

– Не думал, что эта дорога такая древняя, – задумчиво пробормотал Златко.

– Так по ней периодически ездят, поэтому даже порой обновляют. Вы не попали на время, когда урожай в Златославу везут. Перед самыми ее стенами в это время организуют огромный рынок. Туда съезжаются со всех окрестных земель. Вот тогда по основной дороге просто не проехать. Многие сюда сворачивают. Особенно кареты и всадники. Для них длинный путь таким вот образом оказывается короче.

Бэррин кивнул.

– Понятно тогда. Я так понимаю, трактира я тут не найду.

Тиус удивленно посмотрел в ответ.

– Почему не найдете? Найдете. Даже два.

– Даже два?

– Как есть. «Задумавшаяся ундина» и «Довольный гоблин».

– О как. Названия мне ничего не говорят. Но я так понимаю, они для всех, без, хм, предпочтений по расам и профессиям?

– Все верно. Тут и так мало путников ездит, чтобы еще и разделять их на лю́бых и нелюбых.

– Я вообще удивлен, что они не разорились.

– Как ни странно, держатся на плаву оба.

– И в чем же их различие?

– Да одинаковы по большому счету. Хотя в «Ундине» я не стал бы останавливаться.

– Почему?

Поэт помялся.

– Как это сказать. Никто не доказал, что его хозяева в чем-то виноваты, но, хм, несколько раз после ночевки у них… люди пропадали. Дознавателям сказали, что, мол, уехали, а дальше за них не в ответе. Только уехали ли? Или если даже уехали, то не дали ли хозяева кому следует наводочку, так сказать.

Тиус покраснел.