Пять камней

– Я понял, – скорбно подвел итог Грым, – без шиповника и факела в кусты не ходить.

Хохот снял напряжение, но Сул поддал жару, без запинки выдав еще шесть-семь местных страшилок. После каждой Ива вздыхала все более скорбно.

– А хоть что-то хорошее здесь есть? – наконец смогла она влезть в вынужденную паузу.

На этот раз Ярковец думал долго, но потом уверенно кивнул.

– Людей мало.

* * *

«Вот ведь гоблин, – подумал Златко, услышав название трактира. Как раз об нем его предупреждал горе-поэт. – Ловушка, что ли?»

– Он же первый на пути стоит, правильно я помню? Я просто хотел сегодня побольше проехать, так что я тебя провожу и отправлюсь дальше.

Девушка явно что-то поняла по его лицу или, возможно, паузе перед ответом.

– Тебе что-то плохое про наш постоялый двор рассказали, да? – с внезапной серьезностью спросила она.

– Да нет, я тут вообще в первый раз.

– Рассказали! Я же вижу. Такой невысокий, щуплый, в старомодной одежде, волосы коричневые, до плеч. Пытается слова в рифмы говорить, да? Говорит, что поэт?

Описание отлично подходило Тиусу Лайгулусу. И Златко кивнул.

– Ну Тиус!!! Вот ведь тварь продажная! – возмутилась девушка. – Не слушай его! Его Вайлисы с соседнего постоялого двора наняли! Раньше очень много народу ездило, а сейчас – сам видишь. Вот они на что угодно и идут, чтобы завлечь к себе людей. А Тиус сначала нам предложил стоять на дороге и всем гадости про Вайлисов говорить. Когда же отец его прогнал, видать, к ним подался! Они, небось, и рады! Сами они бы до такого не додумались! Златко, миленький, не слушай этого хмыря! Пожалуйста! Я не прощу себе, если не отблагодарю тебя!

Бэррин почувствовал, что сдается под градом ее слов и умильных взглядов. «В конце концов, почему я поверил этому Тиусу? Потому что он встретился первым? Потому что не казался заинтересованным лицом? Потому что выглядел безобидным? Потому что не веришь, что поэт может быть настолько, хм, прозаичен?» Последняя мысль позабавила Златко, и он решил посмотреть на эту «Ундину» и ее хозяев. Может, их и правда оговорили.

Ришка оказалась милой, хоть и излишне эмоциональной. Она трещала без умолку, злилась на Тиуса, охотно рассказывала про родителей, братьев, смеялась и даже спела Златко куплет песни про индюка, который всем завидовал да в суп попал.

– А что за звери у вас тут такие? Злющие, будто в зимнюю голодную пору? – спросил Бэррин.

– Ага, ты тоже заметил? Появились вот откуда-то. В лес не войди теперь. Когда Нирка, младший мой братец, в прошлый раз прибежал и рассказал о, не поверишь, зайце с зелеными святящимися глазами, мы его только на смех подняли. Где такое видано? А потом кто-то из постояльцев рассказал, что решил в лесу заночевать, так на него волк с такими вот глазюками напал, еле успел ноги унести. А потом и Ян, старший из нас, тоже видел. Теперь вот и я.

– И всегда в лесу?

– Ой, и правда, всегда в лесу. Нет, мы опасались в тот участок ходить, где их видели. Это по другую сторону дороги и ближе. Я думала, они только там водятся. Понимаешь, в том месте вообще хорошо – и ягоду собрать, и грибов. Тут вот не так. Но я решила, что лучше меньше, но что бы было! А они и здесь! Жуть такая, до сих пор вся дрожу, ужас какой!

– А что леший говорит?

– Да будет он с нами разговаривать! – округлила глаза Ришка.

– Ну может, со знахаркой местной или ведьмой?

– Да нет у нас тут никого такого. Они все ближе к деревням или городам.

– Нужно к господину местному тогда обратиться. Может, это что-то опасное? Расползется по всей округе, вылавливай потом.

– А ты не сможешь помочь? Ты же вон, кабана прогнал! Значит, и с зайцами и прочими волками справишься.

– Мне кажется, тут все не так просто, Ришка. Обратитесь к местному властителю, хорошо?

– Я отцу скажу, – недовольно пробурчала девушка. – Но ты все-таки подумай. Пожил бы у нас недельку, походил по местным лесам, поохотился бы на этих тварей. И тебе, и нам спокойнее.

* * *

Приморская Нейсгуль очаровала Калли. На редкость тихая и уютная, она сплошь состояла из невысоких – не выше двух-трех этажей – домиков с маленькими тенистыми садами-дворами. Периодически их ряды прореживали узкие дороги, усаженные по бокам деревьями. Даже главная площадь здесь представляла собой скорее сквер или аллею, так много здесь оказалось клумб с цветами. Некоторые цвели даже сейчас. Калли почувствовал, что губы сами разъезжаются в улыбке. Чудеснейшее место!