Письма, 1926-1969

Я не знакома со Стивеном Спендером и совсем мало его читала. Теперь хочу наверстать упущенное. Выдающееся красноречие Бернаноса нам тоже не поможет, у него большой талант к обвинениям. Бенда мне не нравится, я не верю в его «наивность». Я читала его статью о Вас в Weltwoche⁶, сопровожденную прекрасной фотографией, но мне больше нравится та, которую прислала Ваша жена. В Time⁷ был опубликован небольшой репортаж о конференции, из которого явно следовало, что Вы были ее эпицентром. Это одновременно немного странно (из-за публикации в 

Time) и замечательно.

Dial Press получили извещение от Государственного департамента, из которого следует, что в течение нескольких недель запрет на немецкие книги будет аннулирован. Они попросили меня, чтобы Вы и издатель «Вопроса о виновности» передали им, то есть мне, права, то есть согласие. У меня есть лишь отрывок Вашего письма, а им для всех ведомств и составления всех актов необходим отдельный документ. Кроме того, Вам наверняка уже написали из Commentary с просьбой о Женевской речи. Это новый еврейский журнал, очень живой и весьма популярный, в котором работает, в том числе, и Джон Дьюи. Здесь все не так, как в Европе. (Пожалуйста, не беспокойтесь об оплате посылок. Сейчас мы довольно хорошо обеспечены.) Пожалуйста, напишите, когда Вам понадобятся книги.

Schocken пока веселится. С пожилым господином⁸

я пока справляюсь, у него удивительное чувство юмора, и пока он ни разу на меня не покушался. Он умен и испытывает страстное, тягостное уважение к достижениям ума и образованным людям. Как известно, верблюду проще пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Божие, поэтому многое зависит от того, сможет ли он превратиться в верблюда. Вполне возможно.

Если говорить серьезно, дело обстоит таким образом, что я все равно не занимаюсь еврейской политикой, и придерживаюсь мнения, что в рамках официального мира организаций и сионистского движения уже ничего не поделать, по крайней мере, в настоящее время, и мне ничего не остается, кроме как довольствоваться мелкими культурно-политическими возможностями – к которым, конечно, относится еврейское издательство вроде Schocken. К тому же мне очень приятны почти все мои коллеги, в первую очередь американцы, которых пригласили по моей рекомендации. В двух словах, это не рутинная работа, не писательский труд (который становится чрезвычайно неприятным, если приходится зарабатывать им деньги) и приносит радость.

Не думайте, будто я отказалась от своих планов навестить Вас. Я только не знаю, как это устроить. И не думайте, будто я тоскую по родине, Гейдельбергу или какому-то другому городу. (Тоска по дому скорее касается Парижа.) И никакой ностальгии по моей юности. Я действительно не хочу ничего, кроме как приехать к Вам и навестить Вас. И хочу этого с 1933-го, с тех пор ничего не изменилось. Не прав ли был Ницше, сказав «Блажен тот, кто не спит в своем дому»⁹? В любом случае мне очень комфортно с Мсье, как с мобильной родиной (хотя он ни в коем случае ее не заменяет).

Жаль, что Сартр не был в Женеве, но еще большее сожаление вызывает то, что Вам не довелось познакомиться с Камю. Он как раз из тех молодых людей из Сопротивления, о которых Вы писали. Он предельно честен и обладает выдающейся политической интуицией. Сейчас во всех европейских странах неожиданно появляется новый тип человека, просто европеец, лишенный любого «европейского национализма». Я знакома с таким итальянцем. К этому типу относится и Камю. Они повсюду чувствуют себя как дома. Им не обязательно в совершенстве владеть языком. Сартр, в отличие от них, все-таки типичный француз, слишком литературный, в некоторой степени слишком одаренный, слишком честолюбивый. Мне это в новинку, я не встречала таких людей до войны. Такое чувство, будто общий опыт фашизма, если его действительно извлекли, в одно мгновение воплотил идеалистическую программу, прежде оторванную от реальности. Старые «добрые европейцы» пока относятся к этим людям слишком напряженно.

С нетерпением жду Вашей Женевской речи, о которой из Парижа мне сообщила Ваша жена. Немногочисленные цитаты, что попадаются тут и там, очень меня обрадовали и заинтриговали.

Будьте здоровы, берегите себя и примите наилучшие пожелания от

Вашей

Ханны

1. Добавлено рукой Я.: получено 29 нояб., авиапочта.

2. Относится к письму от Гертруды Я. от 28 октября 1946 г.

3. С юных лет Я. Страдал от бронхиктазии, вторичной сердечной недостаточности и хронических кровотечений. См. «История болезни» в: Jaspers K. Schicksal und Wille. Autobiographische Schriften. München, 1967, p. 109–142.

4. У Х. А. «объясняются».

5. См. конец п. 44.

6. Wir spüren noch, worauf es ankommt, aber wir haben es nicht mehr. Notes on the Rencontres de l´esprit européen // Die Weltwoche, 20.09.1946.

7. См. п. 45, прим. 2.