Письма, 1926-1969

Только что увидела Ваш вопрос, еврейка я или немка. Честно говоря, лично для меня это не имеет никакого значения. Решение, предложенное Гейне, к сожалению, уже не работает. Это решение властелина грез. Но, несмотря ни на что, все-таки это уже не так важно. Я хочу сказать: в вопросах политики я всегда буду говорить от имени евреев, пока обстоятельства вынуждают меня заявлять о своей национальности. Мне проще, чем Вашей жене, ведь я дальше от всех особых обстоятельств и никогда не чувствовала себя «словно немка», спонтанно или по настоянию. Все, что осталось, – язык, важность которого осознаешь лишь когда скорее неволей, чем добровольно вынужден говорить и писать на других языках. Разве этого не достаточно?

1. Jaspers K. Psychologie der Weltanschauungen. Belin, 1919.

2. См. п. 46, прим. 2.

3. Адам фон Тротт цу Зольц (1909–1944), немецкий дипломат, по обвинению от 20 июля был приговорен к смерти и казнен.

4. См. п. 31, прим. 10.

51. Карл Ясперс Ханне АрендтГейдельберг, 28 декабря 1946

Дорогая и почтенная!

Органы управления американской военной администрации (отдел расследований и обеспечения правопорядка) обращает мое внимание на то, что в соответствии с законом № 53 я не имею права передавать за рубеж права на перевод своих сочинений без соответствующего разрешения. Поэтому я, к своему сожалению, вынужден отозвать переданную Вам дарственную на права на перевод моих сочинений о вопросах виновности.

Практически мне вряд ли удастся чего-то добиться. Я с трудом могу заполнить выданный мне формуляр, так как перечисленные в нем вопросы совершенно не касаются моей темы. И я слышал, что ответа на подобный запрос придется ждать, вероятно, полгода и скорее всего он будет отрицательным.

Остается только одно: Вы или издательство Dial Press должны подать заявку на получение разрешения на печать переводов моих сочинений. Если от меня требуется какое-то решение или ответ, я соглашусь со всем. Так как право на перевод принадлежит исключительно мне, а не издательству, я могу распоряжаться им по своей воле, если могу. Но кто-то с той стороны должен взять инициативу в свои руки, чтобы все получилось. К сожалению, я ничего не могу поделать.

Напишу вскоре. Как раз начались рождественские каникулы.

С наилучшими пожеланиями

Карл Ясперс

52. Карл Ясперс Ханне АрендтГейдельберг, 8 января 1947

Дорогая и уважаемая Ханна!

Вы вряд ли можете представить, как обрадовало меня Ваше желание посвятить мне предисловие Вашей книги! В этом причудливом мире, в котором так часто мы чувствуем себя лишь куклами – как в положительном, так и в отрицательном смысле, – которых по мере необходимости вытаскивают или бросают в ящик, в мире, в котором мы никогда не присутствуем лично, любое общественное мнение неизбежно – и не из тщеславия – со временем воспринимается с растущим безразличием, в этом мире тем ценнее одобрительный оклик немногих, чье мнение по-прежнему важно, тем дороже дружба единственных, чье признание поддерживает уверенность в себе. И поскольку мы живем в тесном социальном кругу, в котором есть предполагаемые, неизвестные друзья, публичное выражение привязанности так благотворно, когда человек находит то, чего жаждет сам. Поэтому я так рад Вашему намерению и от всего сердца благодарю Вас. Не знаю, о чем Вы хотите написать, но совершенно уверен, что меня удовлетворит каждая фраза.

Вынужден отправить в приложении письмо¹ делового характера. Я, ничего не подозревая, очевидно преступил закон и на ближайшее время вынужден отозвать дарственную. Надеюсь, Вам удастся добиться права ее оформить. Интеллектуальное сообщение наверняка вскоре возобновиться. Для меня, конечно, важнее всего перевод как таковой.

«Немецким» – на деле остается лишь язык, в этом я с Вами соглашусь, но это очень много, и если в грядущие столетия в мире еще будут говорить или писать по-немецки – это будет великим достижением. Конечно, все уже не так. Все определяется тем, победит ли наконец принцип свободы или вместо мирового порядка в форме диктатуры воцарится мировая империя. Как несущественны сегодня стали «нации» и все же их крики в авангарде открытой и видимой политики.

В этом семестре я продолжаю читать о Германии – полагаю, в последний раз. В следующем семестре² хочу заняться античной философией (в Китае, Индии и Греции), весьма заносчивая идея, учитывая мою зависимость от переводов в азиатских странах. Я хотел бы продемонстрировать в преподавании то, что во времена нацизма приносило мне пользу, как воспоминания об общечеловеческом фундаменте в целом. Китай для меня – если позволите столь утрированное и безрассудное выражение – почти вторая родина.