Письма, 1926-1969

Германия: вчера, когда я уже решилась Вам написать, услышала по радио «Похищение из сераля». И вдруг вся так называемая подлинная, современная Германия показалась мне злым, безумным призраком.

Рюстов: в ближайшие дни напишу пару ласковых слов в издательство. Ваша рекомендация – или антирекомендация – была совершенно справедливой. Странно, как при обращении к этому методу абстрагированного сравнения, вдруг все, относящееся к реальности, погибает, в том числе и реальность помысленного. Все становится скучным. Весь этот метод лучше всего сформулирован у Тойнби: в конце концов остаются лишь challenge and respond или наложение, или что угодно еще. Плохо, что в то же время, какую бы систему категоризации ни использовать, она всегда окажется «подходящей», ведь – как во время готовки – в итоге нельзя извлечь ничего, что не было добавлено.

У нас все хорошо. Мсье начал курс лекций в Новой школе и очень счастлив. Я закончила корректуру книги, под громкие стенания, и избавилась от работы над указателем. Так что теперь прекрасно провожу время: читаю Платона – «Политик», «Законы», «Государство». Мои знания греческого постепенно углубляются. Слушаю много музыки. Встречаюсь с друзьями. Сегодня утром неожиданно звонил Койре¹⁰ – большая радость.

От Герберта Рида никаких новостей. Вероятно, стоит написать еще раз.

Из суеверия пока не рискую задумываться о поездке в Санкт-Мориц в следующем году. Если бы я выразила желание, мне снова «пришлось» бы отправиться в Европу, но мне не очень хотелось. Тем сильнее я мечтаю о поездке в следующем году. С Мсье я еще поговорю: вскоре отправлю Вам удачный его портрет. Он стал тяжел на подъем и с недоверием относится ко всему, что нарушает его рабочий ритм.

Всего самого, самого наилучшего вам обоим. Привет Эрне.

Ваша

Ханна

1. Речь идет о графическом изображении взаимосвязей между перспективами объемлющего.

2. См.: Jaspers K. Philosophische Logik. Erster Band: Von der Wahrheit. München, 1958, p. 47.

3. Jaspers K. Über Gefahren und Chancen der Freiheit // Der Monat, 1949–1950, vol. 2, p. 396–406.

4. Речь идет о Конгрессе за свободу культуры, прошедшем в июне 1950 г. в Берлине, см. п. 142, прим. 10.

5. Иньяцио Силоне (1900–1978) – итальянский писатель.

6. Cohen E. E. What do the Germans propose to do? An Address to the German People // Commentary, September 1950, № 10, p. 225–228. (Выступление Коэна на Конгрессе за свободу культуры.)

7. Arendt H. The Aftermath of Nazi Rule. Report from Germany // Commentary, Jg. 10, Oktober 1950, p. 342–353; Арендт Х. Последствия нацистского правления // Арендт Х. Опыты понимания. М.: Издательство Института Гайдара, 2018, с. 420–453.

8. См. п. 43, прим, 2, 3.

9. Теодор Хойс (1884–1963) – с 1949 по 1959 г. федеральный президент ФРГ.

10. Александр Койре (1892–1964) – французский философ, во время войны эмигрировал в США, где преподавал в Новой школе в Нью-Йорке.

106. Ханна Арендт Гертруде и Карлу Ясперс25 сентября 1950

Дорогие, дорогие друзья

Сегодня прошел ровно год с тех пор, как я гостила у вас, и если бы я была уверена, что увижу вас в следующем году, как и было запланировано, мне было бы легче. Но так называемый миропорядок опять набрал до ужаса свойственный ему темп, и теперь невозможно понять, получится ли написать очередное письмо, не говоря о планах на лето. Но никогда не знаешь наверняка, и пока мир не объят пламенем, все еще может стать лучше.

Теперь я чаще, чем обычно, с благодарностью вспоминаю дни в Базеле в их прекрасной, уникальной ясности, многочисленные часы, подобные «сестрам, что похожи, но все же не равны». К радости Мсье, я впервые с детских лет купила деревце, напоминающее о времени, проведенном с вами. Оно больше не приносит мне страданий, но доставляет радость, обрело смысл и разумение.

Должна еще раз поблагодарить Вас за Курциуса¹, которого читаю с большим наслаждением – это добрый привет из ушедшего мира. Готтшальк привез книгу Вашего брата² и друга, к которой мы пока не приступили. Спасибо, что побеспокоились об этом. В конце ноября я впервые побывала на Среднем Западе – Нотр-Дам³ и Чикаго, с лекциями. Меня очень обрадовали студенты – в первую очередь в Нотр-Дам, но также и сам факультет, крайне отзывчивый к моим идеям. Меня пригласил Гуриан, полный страха и трепета, так как в этом католическом заведении еще не видели ни одной женщины за кафедрой. Он буквально потел от страха, несмотря на мертвецкий холод, и это так меня развеселило, что я напрочь забыла о своем привычном волнении.