Письма. Том III. 1865–1878

Скажите, отчего Вы, составители программы наук, не сказали ничего об Якутском языке? Ужели по-Вашему немецкий и французский языки полезнее для Якутских семинаристов, чем местный? Вы, верно, имели в виду, что воспитанники Якутской семинарии — все до одного или самая большая часть, будут деятелями в Европейской России. Спуститесь с облаков Вашей мечты. Или Вы потому не сказали о нем, что в Уставах не говорится о местных языках, значит, Вы… Вы… ну, сами догадаетесь. Еще одно: Вы ссылаетесь на то, что в списке семинарий помещена Якутская! понимайте это слово: Семинария Камчатской Епархии.

О Нельканском и Усть-Майском Агабытах, верно, Вы еще не получили моих бумаг, я так и сделал, как Вы ныне пишете. Дело о представлении Максимова Головы стоит не за мною. — Жду ответов, а между тем уверьте его, что я непременно буду ходатайствовать о награждении его.

Ну, что теперь деется у Вас? Преосвященный Петр, наверное, уже уехал. Я еще ничего не имею о нем из Св. Синода, впрочем, и потому, что почта из Москвы или Ганты только от 1 сентября здесь получена, а бумаги из хозяйственного Управления от 25 августа.

Не взыщите, если где не дописал, или начертил лишнюю черту. — Перечитывать не могу, да и пишу не столько, сколько вижу, — а так себе — более по привычке, и по навыку пера. Господь с Вами, прощайте.

Ваш вседоброжелательный слуга

Иннокентий, А. Камчатский

Ноября 23.дня.

1861 г.

Благовещенск.

455. Филарету, митрополиту Московскому. 1 декабря

Высокопреосвященнйший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец[48]

Простите, Владыко Святый, меня в том, что я так поздно исполняю мой долг и желание сердца моего, принося Вам мое поздравление. Винюсь и сожалею, что это так случилось. Но это отнюдь не оттого, чтобы я не хотел этого сделать, или хотел слабо. Нет! Напротив того, сердце мое горело и порывалось принести поздравление Вашему Высокопреосвященству; но не просто, не с пустыми руками. Но я не имел ничего, кроме представляемой при сем иконы[49], для меня драгоценной, заветной, принесенной мне Якутскими жителями и единственной в этом роде (ибо от других ни от кого я не получал подобного дара). Наконец, и именно на 1 число декабря, мне пришла мысль, что можно расставаться и с заветными вещами в случаях особенной важности. И лишь только я сообщил эту мысль моему сыну и его подруге, которым должна была поступить эта икона по завещанию, — они с особенною радостию согласились на это. Не отриньте, Владыко Святый, нашего дара, с искреннею радостию и любовию приносимаго Вам, и наградите нас Вашим архипастырским благословением.

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностию и любовию, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца моего, нижайший послушник

Иннокентий, Архиепископ Камчатский

г. Благовещенск на Амуре.

Декабря 1 дня

1867 г.

456. Филарету, митрополиту Московскому. 1 декабря

Высокопреосвященнйший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец[50]!

После всех собратий моих и я, смиреннейший из них, приемлю смелость принести Вашему Высокопреосвященству с чистою радостию, от глубины сердца моего, искреннейшее поздравление со вступлением во второе полстолетие служения Вашего в сане пастыреначальника, с горячею молитвою к Великому Архиерею, да сохранит он Вас еще надолго для блага Его святой Церкви. И с тем вместе имею честь принести Вашему Высокопреосвященству, в знак моего глубочайшего уважения и благодарности к Вам, икону святителя Иннокентия Иркутского. (Заветную для меня). Приимите, Высокопреосвященнейший Владыко, с тою же благосклонностию и тою же любовно, какими Вы всегда удостоивали меня.

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть с сыновнею преданностию и любовию, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца моего, нижайший послушник

Иннокентий, Архиепископ Камчатский

Декабря 1 дня

1867 г.

Благовещенск.

457. Графу Димитрию Андреевичу Толстому. 5 декабря

Конфиденциально.

Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь[51]!