Питерские монстры

Скрипач, Алиса и Макс сели на рейсовый автобус, который шел мимо кладбища к дачам. Часть пассажиров ехала с ведрами и граблями, часть – с тряпочными цветами и скорбным взором. Обычно дачники брезговали и не перемешивались со скорбящими. Но Макс, Алиса и скрипач оказались на заднем сиденье между женщиной с ящиком рассады и женщиной с огромным деревянным крестом.

Когда они приехали, Алиса прошла мимо прилавков с искусственными цветами, даже не посмотрев в их сторону. Втроем они просто шли вглубь кладбища, смотря на лица, которые без всякого интереса смотрели на них. В какой-то момент Алиса сошла с тропы и стала собирать грязные сломанные цветы на могилах.

Скрипач и Макс наблюдали за тем, как она принюхивается, трет ткань и копает землю.

– Не уверен, что это на самом деле, но больше всего похоже на мародерство, – сказал скрипач.

Макс пожал плечами. Он чувствовал себя неуютно и понимал, что дело совсем не в кладбище.

Алиса вернулась с букетом самых уродливых и грязных искусственных цветов.

– Идем.

– Кого мы ищем? – спросил скрипач.

– Мишурника. Если нам повезет, то он будет спать недалеко от поваленного памятника.

– А если не повезет?

– Он будет на нем плясать.

– Кажется, я его уже нашел, – сказал скрипач.

Он указал на человека, спящего на скамейке.

– Нет, это просто бездомный, – заключила Алиса.

Они ходили по кладбищу несколько часов. Скрипач сыграл кому-то из безутешных родных. Получил пятьсот рублей и бутылку водки.

– С тобой не пропадешь, – заметил Макс.

– Да, работа всегда находится.

– Может, и уезжать не стоит?

– Стоит, – уверенно ответил скрипач. – Неприятно, когда город ест тебя заживо.

Макс хотел что-то возразить, но не успел.

– О, а вот и он, – сказала Алиса.

На покосившейся могиле спал бомжеватого вида человек.

– И чем он отличается от предыдущего бездомного?

– Тем, что это мишурник.

– Какой-то он неживой, – сказал Макс.

– Пьяный просто.

– Эй, просыпайтесь. – Алиса ткнула его носком ботинка.

Мишурник утробно зарычал.

– Не кинется? – Скрипач сделал шаг назад.

– Не-е, нормально все.

Алиса выбрала гниловатый цветок и поднесла к носу мишурника. Тот открыл глаза и даже попытался встать на четвереньки. Упал, снова поднялся. Выбившись из сил, он привалился к надгробию. Отдышался и сфокусировался на букете в руках Алисы.

– Мм, мадемуазель знает толк.

Он уселся поудобнее, положив руку на покосившийся памятник, как на спинку дивана.

– Излагайте!

– Мы ищем смерть от голода.

Мишурник многозначительно посмотрел на цветы. Алиса выбрала самый грязный и протянула.

Мишурник понюхал, закатил глаза, жадно откусил тканевый лепесток и начал жевать.

– Шарман! – сказал он, блаженно улыбаясь.

– Так где мы можем найти смерть от голода?

– Воробьиная девочка ее зовут. Но глупо искать смерть на кладбище. Что ей тут вообще делать? Здесь живых-то раз-два… – Мишурник стал считать, тыча пальцем в Алису, Макса и скрипача. Дошел до пяти и сбился. – Короче, нету тут живых. Почти совсем.

Эпизод 12,

в котором под шестой волной прячется клад

Павлик с омской птицей проехали еще несколько остановок и вышли из электрического щитка прямо на улицу. Там была ночь, были какие-то странные люди и была река. Только она не текла вовсе.

– Простите, Вингедум, вы же кардинал, вы не водитесь в Сибири.

Омская птица остановился и почесал клювом в подмышке.

– Так и ты не местный, – резонно заметил Вингедум. – А здесь мне нравится. Место гиблое, все чувствуют и уехать пытаются. А я не даю-ю-ю-ю, – почти пропел она.

– Почему не даете? Зачем они вам?

– Каждая птица – какая-то смерть. Мы все ходим рядом, летаем рядом, живем рядом. Только мне надоело. Пусть вон голуби стараются или воробьи. А у меня новое дело – плохой город. Я его лучше сделать хочу. Мне так интереснее.

– Значит, вы решили чинить город вместо того, чтобы убивать людей?

– Я решила и то и другое. Ведь хорошее дело не сделаешь, пока хорошенечко кого-нибудь не убьешь.

– Резонно, – согласился Павлик. Ему все больше нравилась омская птица. – А что мы будем прятать?

– Золото. – Вингедум с особой нежностью обнял рюкзак. – Золото Колчака.

– Зачем его прятать? Оно могло бы помочь городу, – рассудил Павлик.

– Это плохо-о-о-ое золото. Его нельзя находить.

Омская птица вдруг остановился.

– Здесь его спрячем.

Вингедум прошел по грязному песку, оставляя огромные птичьи следы.

– Помоги-ка поднять, – сказал омская птица и схватился за край реки.

Павлик аккуратно взялся. Ощущение было такое, как будто поднимаешь мокрый тяжелый диван.

Вингедум забросил внутрь свой желтый рюкзак, лапой задвинул ремешки на лямках и отряхнул красные лапы.

– Вот здесь, под шестой волной, хорошо.

Павлику тоже понравилось.

– Можем идти за книгой?

Омская птица посмотрела за спину Павлика, и ее светящиеся глаза замигали. Павлик не мог поверить, что воплощение смерти может чего-то бояться. Но оно испугалось.

– Идем, – сказала омская птица, – и не оборачивайся.

Павлик ускорил шаг. Вода в реке забурлила и пошла волнами.

– Кто может быть страшнее смерти? – тяжело дыша, спросил Павлик.