Питерские монстры

Старуха подняла трость и преградила Алисе дорогу.

– Она мертвая. Вечно мертвая. Не нужно тебе туда.

– Это не заразно.

Алиса почувствовала, что сзади кто-то есть.

– Давно у нас не было гостей. – В дверях общей кухни стояла молодая уродливая женщина в коротком шелковом халатике с павлинами.

– Ты кто? – спросила Алиса.

– Я? – Молодая уродливая женщина оскорбилась оттого, что ее не узнали. – Я смерть, которая никак не наступит.

– Это ничего, скоро разрешат эвтаназию, – резко ответила Алиса.

Женщина в халатике рассмеялась.

– Ты мне нравишься. Проходи.

Алиса помедлила.

– А ты мне нет. – Она прыгнула на смерть и принялась тянуть из нее воду.

Смерть в шелковом халатике с павлинами рассмеялась еще громче и ударила Алису. Та упала и увидела только кончик трости, опускающейся ей на голову.

Эпизод 17,

в котором очень важно знать хорошее

Вечером Павлик снова ехал домой и смотрел в пустоту за окном. В кармане зажужжал телефон.

«Привет мб по пиву сегодня? Меня Танька отпустила».

Павлик стал набирать ответ, но, что бы он ни писал, всегда выходило одно и то же: «Извини, дела. Никак не могу. Мб на следующей неделе».

Вдруг автобус свернул на мост. Кто-то из пассажиров вяло возмутился, но очень скоро замолчал и продолжил смотреть в окно.

Павлик заставил себя оторваться от окна и увидел красные лапы водителя. Они рванули руль резко вправо, и автобус на несколько секунд завис над рекой.

«Там, под шестой волной, спрятано плохое золото», – безразлично подумал Павлик и вместе с автобусом рухнул в воду.

Павлик не пытался выплыть – ему было все равно. Омская птица вытащила его из воды и разожгла костер на берегу.

– Вспоминай все самое хорошее, что у тебя было! – крикнул ему Вингедум. – Живо!

– У меня был телевизор. И пульт в полиэтиленовом пакете, который приятно шуршал.

Вингедум больно щелкнула Павлика по носу.

– Настоящее вспоминай!

Павлик посмотрел на огонь, но ничего не вспоминалось.

– У меня была работа, – нехотя начал Павлик. – Стабильная. И скидочная карта.

Омская птица недобро заурчал. Павлик надолго прикрыл глаза.

– У меня был целый магазин неизданных книг. – Павлик начал согреваться. – И Макс, и нимфа, и Алиса. И Самовар даже был.

Омская птица облегченно выдохнул и присел рядом.

– Ты почему таблетку не съел, балбес?

– Я против препаратов, я за натуральное, – сказал Павлик, приходя в себя. – А вообще, не успел просто.

– Натуральный ты дурак. – Птица сверкнула глазами. – Ладно, идем, пока она снова не прицепилась.

– А, вот еще что! – Омская птица сорвал с пальто Павлика третью пуговицу и бросил в реку.

Река вспенилась грязными пластиковыми бутылками.

Вингедум и Павлик стояли на плохо освещенной платформе. Огромная красная птица была на целую голову выше Павлика. На ее хохолок намоталась паутина с потолка.

– Она нас не поймает? – Павлик постоянно оглядывался.

– Нет, – уверенно сказала омская птица. – Пока мы в пути, мы ни живы, ни мертвы. Ничего она нам не сделает. А потом прицепится к кому-нибудь другому.

Подошел поезд. Павлик сделал шаг к дверям, но на его плечо легла красная лапа.

– Туда нельзя. Оттуда даже я не смогу вытащить.

Павлик отошел. На всякий случай на два шага.

– И что же, ее нельзя убить?

– Никак нельзя. Она порождение физики этого линейного мира. Пока живы люди, которые этот мир придумывают, жива и она.

Несколько поездов прошло мимо, а в следующий Вингедум и Павлик сели.

– Мне нужно забрать книгу, – сказал Павлик. – Очень домой хочется.

– Так мы и едем домой. Только ко мне. Я на окраине живу, там спокойно.

– Ехать, наверное, далеко?

– Это всегда по-разному.

Эпизод 18,

в котором можно узнать, какое мороженое любит смерть

Утром Макс и скрипач вышли в парк. Макс крошил хлеб и отгонял голубей – нужны были только воробьи. Когда слетелось достаточно, скрипач громко и четко сказал, что они хотят видеть воробьиную девочку.

Ничего не произошло – воробьи дрались за хлеб, купались в пыли и прыгали по скамейкам. Девочки не было.

– Подождем, – сказал Макс, садясь рядом со скрипачом. – Вы совсем ничему не удивляетесь, – заметил он. – Это очень удивительно.

– Меня так бабушка научила. Говорила, что, если происходит что-то странное, не стоит тратить время на пощипывание себя, иначе пропустишь все самое интересное.

– Очень правильный подход, – сказал Макс. – Если все это не на самом деле, то не стоит переживать из-за собственной неправильной реакции.

– Точно, – сказал скрипач, щелкая застежками футляра.

– А бабушка никогда не предупреждала вас об опасности?

– Нет. Наверное, она думала, что все это не по правде. И не удивлялась.

К ним подошла воробьиная девочка.

– Вы меня звали? Давайте играть.

Из маленького кармашка на платье она достала мелок и стала чертить классики. В другом кармашке у нее были желуди.

– Играй, скрипач, – сказала она, – пусть будет музыка!

Скрипач играл самые известные произведения о смерти, а воробьиная девочка и Максим играли в классики.

Макс один раз попал камешком в лаву, воробьиная девочка рассмеялась и принялась постоянно повторять стишок: