Планка абсолюта

Я подивился смелой фантазии, но, поняв, куда развивается «сила Амроны», больше не пожелал ее увеличивать. Продолжай она в этом духе, скоро дикарка стала бы походить на местные деревья: неприглядные, вытянутые, чванливые стволы, не дающие тени и укрытия ветви. Что можно получить от горделивого дерева, под которым не укрыться ни от зноя, ни от дождя? И чего можно ожидать от самовлюбленного существа, которое ценит только мнение остальных о себе, но не знает, кто она сама такая на самом деле. Все слова Амроны, ее ужимки, поступки, тон речи, вздохи и возгласы говорили, что ее существо соткано из ложных представлений, из надуманного максимализма, и девушка ни на миг не понимает, что у нее есть душа. Амрона и понятия не имела о том, что существуют тысячи миров, куда она не проникнет, покуда основой ее самооценки будет дремучее эго. Я чувствовал эти миры и о прекрасном саде смог узнать лишь потому, что немного отодвинул такую неправду, не побоялся отказаться от описания мира, в котором крошечное, горделивое «я» есть точка отсчета.

Но втолковывать это нищей рассудком дикарке – занятие бесполезное. И когда, наконец, гордецы догадаются, что решить проблемы Прайд-Роял и избавиться от всех своих врагов можно, только прорвавшись за пределы зоны, победив закон тяготения тщеславия! А пока этого не случилось, охранник станет снова и снова рождаться в их стране, чтобы ломать гордыню ее самолюбивых обитателей. Этому не будет конца вовек.

Глава 24

– Чего разлегся? – голос охранника прервал мои досадные размышления. – Что, все сделал?

– Можешь проверить.

– Опять с закрытыми глазами? – спросил он, глядя на кусок мокрой ткани рядом со мной.

– Укусила змея, пришлось перехватывать ногу.

– Ты нарушил правила, иначе никакие твари не смели бы напасть. Ты пил вино?

– Нет. С чего бы?..

– Верно, не пил, – сказал охранник, будто сверившись с неким внутренним текстом, видимым ему одному.

– Спутался с недобитой аборигенкой?

Я растерялся. Можно ли назвать наше общение с Амроной связью? До последнего мне казалось, что ей нужна власть над Прайд-Роял и я для нее так, временная трость, хотя, признаться, она здорово помогла.

– Можно, я поясню? – заговорщическим голосом начал я. – Ты можешь нагнуться и взглянуть на мою рану, это поможет понять…

Я сомневался, боролся, сказать или не говорить. Но вот голова охранника опустилась к моей ноге, и я стал различать гладко зачесанные назад волосинки на его висках: один к одному. Вечно одинаковая прическа, занудно идеальная и опостылевшая манера держать себя со мной: недоверие, подозрительность в каждой черте лица.

– Только тихо, не делай резких движений, – мой голос хрипел, а не шептал. – Аборигены задумали на тебя напасть и используют меня как приманку.

Ни секунды не размышляя, охранник произнес:

– Имена, кто точно!

– Эй, не сейчас! Хочешь вечно отдыхать под лоном вечно зеленых джунглей, пожалуйста! Но мне не хочется. Так что давай дергать отсюда…

Охранник насторожился, стал вслушиваться, но мне поверил.

– Говоришь, змея? Похожая на эту? – он, не двигая головы, глазами повел вправо от себя.

Я видел, что кобра застыла и стала поднимать голову. Все могло разрешиться за долю секунды. «И как им удалось направить змею? Должно быть, путем воздействия на ее самолюбие», – подумал я перед тем, как охранник опустил руку мне на плечо и просвистело стремительное: «Вжик!»

Местность вокруг быстро изменилась, но я все время думал об Амроне: как необычно было увидеть в женщине сугубо мужскую гордыню. Я вспоминал, что, когда между собой беседуют равные по статусу мужчина и женщина и это обычный, не деловой разговор, сильный пол будет демонстрировать, как умело или даже великолепно он может справляться с любой задачей. В ответах на вопросы представитель сильного пола подчеркнет, что он сыграл заметную роль в достижении цели. Мужчина может даже с подробностями пояснить, где и как он блеснул своими талантами и силой. О такой особенности мужского поведения известно. Но теперь, повстречавшись с Амроной, я оценил, как «по-мужски» она себя держала. Ей бы уделять больше внимания эмоциям: она женская особь и должна чувствовать себя существом, оказавшемся в мире по чьей-то воле: случается счастье – она счастлива, приходит разочарование – она печальна. Во всех ситуациях прекрасная половина – словно пассажир поезда. Одна остановка поезда для нее приятна и увлекательна, другая – неприглядна или даже трагична. Женщина проезжает все остановки, не пропуская ни одной, поскольку поезд движется, и она не властна менять маршрут. Конечный же пункт, последняя станция, куда привезет поезд, для женщины – мистерия. Такой бы и следовало быть Амроне.

Но она другая! Если брать тот же пример с поездом, то она желает быть не меньше чем машинистом. Мужской гордости, так обильно положенной в характер Амроны, нравится думать, что она принимает решения, она им следует, и вся честь за сделанное должна достаться ей одной.

– Выбрось свою гордыню, она никому не нужна, кроме тебя самой! – в забытьи крикнул я, хотя вокруг никого уже не было.

Глава 25