Планка абсолюта

Я по-прежнему лежал на боку, облокотившись на локоть. В отличие от непроходимых буреломов, в новом месте было холмисто. Ковер джунглей, как я мог судить, стелился по возвышенностям, повторяя их форму. С моего места было видно небо – крайне редкое явление. В верхнем ярусе других территорий его невозможно разглядеть. Надо сказать, небеса, увиденные здесь, меня не радовали: серые облака, если уж их с чем-то сравнивать, были похожи на очищенный грецкий орех, – мозговые извилины, только в постоянном движении. Будто плотные клубящиеся струи дыма, перетекающие друг в друга по зигзагам и буграм, – ничего приятного для глаза, совсем не поэтическое небо.

– Ты поступил, как подобает преданному рабу, – послышался лишенный окраски голос охранника. Звук этот напоминал робота, вещающего надиктованный текст с запаздывающей эмоцией: бу-бу-бу, без интонации и чувства.

– Впредь веди себя правильно, и не возникнет проблем, – продолжил бу-бу, но теперь я мог перевести эту речь на человеческий язык: я признателен тебе и в следующий раз буду рад узнать то, чего не мог знать до этого. Дождешься ты от охранника «спасибо»! Надзиратель так избегал всяких благодарностей, что я начинал думать, уж не оружие ли слова признательности?

В тот день мне было разрешено лечиться, и – большая неожиданность – охранник оставил мне телефон для звонка Маю. Его тактика включала в себя кнут и пряник, и для надежного повиновения он иногда прибегал к мелким, ничего ему не стоящим поощрениям. Я решил сразу проверить свою мысль о «волшебных словах» и произнес:

– Большое спасибо!

От моей фразы надзиратель как-то осунулся, отвернулся и сделал жест рукой, как взрослый порой отмахивается от ребенка. Обычно, когда малыш вручает взрослому незатейливый подарок, большой человек улыбается и своим видом показывает, что крайне признателен ребенку. Дитя счастливо, уверенное, что сделало взрослому приятно. Но большой человек выражает лишь снисходительность; для взрослого подарок малыша – сущий пустяк.

Только став старше, даритель поймет, сколько снисходительности было тогда в улыбке взрослого. Охранник одним взмахом руки выразил это отношение: для него я несмышленыш, и, что давно знакомо ему, мне кажется невероятным открытием.

Осталось что-то человеческое?! С какой стати он дал бы мне телефон? Вот что значит общаться с человеком каждый день – это на него влияет.

Как только охранник исчез, я стал разбираться с трубкой. Понятно, что номер мне неизвестен, на самом аппарате значился только телефон информатора, которому я и позвонил.

– Вас слушают! Представьтесь!

Я представился студентом. Называться рабом после Прайд-Роял – ниже моего достоинства.

– С кем будете разговаривать? – безразлично осведомился голос.

– С Маем, моим другом!

Мне было невероятно любопытно, что это за служба и кто эта информаторша – женская разновидность охранника или все же человек в плохом настроении.

– Разыскиваю доступные каналы связи. Время ожидания пять минут.

На другом конце воцарилась тишина, и я принялся рассматривать окружающий пейзаж. При тщательном наблюдении деревья отличались от обыкновенных и выглядели непривычно. Бугристый рельеф был все тем же опостылевшим зеленым омутом без конца и края. Но, приблизив взгляд, замечаешь, что каждое дерево растет, будто по своим законам – кто вкривь, кто вкось. Структура и порядок из других зон здесь были явно не в почете. И если объять единым определением эту новую страну, то вот оно, название: беспорядок.

Известные из биологии законы природы все шли насмарку. Каждое дерево, лиана или куст ослушались творца и задумали собственный сценарий эволюции. Я увидел даже дерево, растущее… корнями вверх: ветви и листья вместо устремления ввысь норовили дотянуться до земли.

Представители флоры: папоротники и длинные стебли с шипами – росли горизонтально, будто пригнутые к земле непрекращающимся ветром. Все друг другу мешало, спутывалось, и такая непоследовательность напоминала о некоем бунте – желании природы сделать все наперекор создателю.

Неприятной неожиданностью для меня стало присутствие большого числа макак. Нутром я чувствовал, что тут не обойдется без Нормы, хотя откуда ей здесь взяться?

– Друг Май обнаружен, разговаривайте!

Я вздрогнул от неожиданности, прошло больше пяти минут, и я засмотрелся. Пустяки! Вот уже мой милый Май кудахчет:

– Кто? Кто там, кто?

– Куль в пальто! – отозвался я и захохотал.

Едва я обрадовался удивлению Мая, как вокруг меня стала меняться ситуация. Злополучным приматам не понравился мой смех. Надо было что-то делать, а ноги не желали слушаться, да и с Маем не каждый день выпадало поговорить.

– Май, повиси на линии, тут, кажется, назревает драчка! – прокричал я в трубу и вытащил из-за пояса мачете.

«Цербер убеждал, что, если вести себя по правилам, животные не тронут», – вспомнилось неожиданно, и я принялся перечислять в уме:

1. Не спорить с охранником.

2. Не нападать на охранника.

3. Не вынашивать дурные мысли против охранника…

После десяти пунктов о «его превосходительстве» шли практические: