Планка абсолюта

Мачете, которое болталось на поясе, добавляло мне внушительности, недоставало только короны. Я подумал, что буду от всех отличаться, если напялю какую-нибудь диковинную шляпу или фуражку. Из больших листьев папоротника я смастерил повязку на индейский манер, где вместо перьев вверх торчали остроконечные листья. И почему до сих пор мы не встречали зеркал? Пусть и джунгли, но зеркало быть должно!

Внезапно по левой ноге будто пробежал разряд тока, и от ступни до ягодицы сковало наружные мышцы. Я увидел отползающую змею и тогда только завопил не своим голосом:

– На помощь! Набросилась кобра!

Онемение постепенно поднималось по внутренней стороне бедра и грозило скорым отключением всей конечности. Я упал на бок, продолжая удерживать левую ногу выпрямленной.

«Это тебе за чрезмерную гордыню! – заработала против меня предательница-мысль. – Где же Амрона, где дикари, где Хэй, наконец?»

В теле постепенно разгорался неприятный жар. В голове беспорядочно кружились обрывки чьих-то слов, мне мешал и тревожил шум деревьев, резкие голоса птиц. Я упускал сознание и с каждой секундой слабел.

«Вот тебе – добрался до четвертой, и кранты!»

Темно-сизое небо мелькало из-за ветвей, кружилось перед глазами. Так длилось, наверное, часов пять. Только к вечеру, после провалов и всплытий в сознании, я стал приходить в себя и попробовал ощутить тело. Выше поясницы еще что-то жило, но ниже – как отключили. Глаза держал закрытыми, и даже если открывал, то видел то же грязное небо, только в монотонной пульсации. Бред!

Медленно я подтянул руку к лицу, но не видел ни ее, ни неба – только черноту. На глазах и на лбу лежала мокрая тряпка.

– Не двигайся, мой господин. Это моя вина – я должна была дать тебе знак, что в том месте ядовитые змеи.

– Амрона, милая… – я поперхнулся и сухо закашлял. Во рту не было и росинки – выжженная пустыня, – воды!

Глотнув дважды, я продолжил:

– Я выживу? Должен выжить. В сумке… смотри мою сумку. Там сильный внутренний антисептик.

– Анти… что?

– Постой! Просто красненькие капсулы в кармашке. Найди…

– Да. Есть!

– Теперь кинь мне в рот и сразу много-много воды. Только по-настоящему много. Литр… ну, много.

– Ага!

Она сделала все, как велел. Живот от воды раздулся, и теперь оставалось ждать худшего. Действие препарата обостряло все процессы, и требовалось много воды, чтобы тушить огни тканевых ожогов. Сознание меня покинуло, и только ночью я пришел в себя опять. Болело все! Даже ушные раковины, которые вообще ни при чем. Видеть я не мог из-за компресса, двигались только руки.

– Амрона, Амрона!

– Я здесь. Что болит? Я могу помочь?

– Сейчас ночь?

– Да.

– Сколько я здесь лежу?

– Пятнадцать часов, мой господин.

– Значит, скоро придет охранник? У меня ноги как бревна, работа не сделана…

– Я договорилась, все будет почищено.

– Но он не поверит. Я не могу двигаться! – возмущался я, как будто Амрона была причиной моего несчастья.

– Мой господин, охраннику не место в Прайд-Роял! Давно было решено отвадить его от наших земель, и наутро мы попробуем это сделать…

– Он убьет и тебя, и меня, и всех дикарей! Без вопросов и выяснений: чик, и трупы!

– Мы сделаем так, что он не успеет. У него не будет времени раствориться. Ты, великий господин, навел нас на ответ. Мы изловили кобру, которая тебя ужалила…

– Какая кобра? – я изумился, насколько неправдоподобным казался способ остановить охранника. Но, действительно, после укуса не прошло и минуты, как отнялась нога.

– Если у этого цербера… если он может и с немой ногой исчезать?

– Только если отрубит ее!

– Амрона, дорогая. Я вчера… ой! – у меня больно кольнуло в горле и отдало в голову, нервничать было нельзя. Спокойно я напомнил, как вчера она пыталась войти в поезд, и если теперешняя затея – что-то подобное, то она только угробит себя и других. В ответ она искренне рассказала о том, как много лет они искали и пробовали убить охранника. Они умирали, губили свои семьи и продолжали попытки. Им известно, что охранник не любит их гордый народ и что я, дескать, стал их новым оружием.

– Поэтому ты вступилась за меня перед Хэй? Получить преимущество перед соплеменниками? – я опомнился и закончил: – Но это нормально, я и сам поступил бы так же.

Она молчала. Я слышал, как Амрона обошла меня и встала позади головы, зажурчала вода, она окунула свои руки в жидкость.

– Закрой глаза!

– Я и так ничего не вижу…

– Закрыл? – не дожидаясь ответа, Амрона сорвала нагревшуюся повязку и шмякнула на ее место холодную мокрую тряпку. Потом еще раз и еще.

– Ты что делаешь? – захрипел я.

– Быстрее выздоровеешь, такой способ лечения!

Ее задела моя догадка, и побои тряпкой – это еще мягкий способ наказания. Потом я остался один. По первым крикам птиц я понял, что наступает утро, которое я встречаю с тяжелой головой, с парализованными ногами и без всяких идей, что сказать охраннику. Тут еще Амрона задумала покушение на охранника… Ох, беда!

Глава 23