Планка абсолюта

Во мне бушевало что-то шальное, непослушное. Я смекнул, что у макак должны быть запасы вина. Паршивки известны своим воровством и наверняка скопили целые погреба. Май рассказывал об обезьянах, которые обирают по ночам дикарей. Откапывают бамбуковые закупорки, которые, по их наблюдениям, люди накануне зарывали под землю. Потом обезьяны подвешивают закупорки к верхушкам деревьев или закапывают на свой манер. Теперь настало время установить справедливость!

Сколько бы я ни пялился наверх, взгляд только тонул в густых кронах лиственного океана джунглей. Макак я видел, и они нет-нет да и поглядывали в мою сторону. По правилам, я не должен без видимой необходимости вмешиваться в жизнь джунглей, но сегодня правила шли побоку. Выходной!

«Не идущую ногу можно заменить умом-проходимцем», – во мне созрел план, и не терпелось привести его в действие.

– Примите дар от Повелителя Прайд-Роял – блестящая диадема! – провозгласил я, доставая полукруглую отшлифованную шайбу с круглыми стеклышками, используемую обычно для проточного микрошлюза. Из-за деликатности конструкции шлюза деталь весила легче перышка. К шайбе я приделал самую тонкую из имеющихся с собой проволоку. У подножья дерева быстро нашелся бодрый муравей длиною с полпальца. К его задней лапке я привязал проволоку с шайбой, подсадил муравья повыше на ствол, усиками вперед, стукнул под ним кулаком по стволу и принялся ждать.

Побегав минут пять вверх-вниз, отсвечивавший муравей обратил на себя внимание птиц. Те стали подлетать, чтобы склевать «блестящего», но я отпугивал пернатых и обеспечивал трудяге путь наверх. С азартом игрока (азартные игры, к слову, были в джунглях также под запретом) я выкрикивал:

– Давай! Вперед! Куда пятишься?!

Для птиц все наоборот:

– А ну, отсюда! Не смей, брысь!

Ну, чем не скачки? Моим азартом быстро заразились обезьяны. Их внимание было поглощено блестящей безделушкой, которая непонятным образом то спускалась, то двигалась по стволу вверх. По-видимому, муравей понимал свою причастность к игре, но не спешил радовать болеющие за него стороны, а только добавлял хаоса в свои бега.

Наконец он добрался до необходимой высоты, и приматы начали оттискивать друг друга, чтобы овладеть блестяшкой: рывок – и одна отважная макака схватила невесомое колечко. Соперницы кинулись отбирать, а победительница напялила колечко с привязанной проволокой себе на палец и давай скакать по веткам. Проволока стала скользить из моих рук, угрожая в любой момент порваться. Пришлось гаркнуть:

– Эй! Тпр-р-р-р-ру! Стоять!

Мантра подействовала, и макаки разом уставились на меня. Я привязал к концу тонкой проволоки последнюю блестящую шайбу, рискуя остаться без запчастей. Это сулило неприятные оправдания перед цербером. К шайбе была прилажена толстая проволока, но обезьяны ее не видели.

Я подразнил шайбой, подергал за тонкую проволочку, и моя макака, легко отдав первую безделушку соперникам, принялась тянуть на себя новую драгоценность. Скоро палец макаки украсила новая шайба. Но усилилась и зависть со стороны соплеменников обеих полов. Медлить было нельзя, и я вступил в игру.

– Теперь давай ко мне! – я натянул толстую проволоку весьма неожиданно для модницы, так что она едва успела схватиться свободной рукой за сук. Надо отдать ей должное – даже одной руки макаке хватало. Но и я тянул пока не во всю силу.

– Спускайся в гости, поболтаем о жизни, выпьем за здоровье! – свободной рукой я сделал жест, похожий на запрокидывание в глотку жидкости из стакана.

Макака подключила ноги, и я с досадой вспомнил, что ноги у приматов похожи на большие ладони и обхватывают ветки даже лучше рук.

Проволока резала мне ладони и пальцы. Но я обмотал железную нить вокруг запястья и дернул что было сил.

Недавние соперницы тут почему-то стали заступаться за соплеменницу, и в меня полетели сучья и неспелые плоды. Я злился, но знал, что нужно перетерпеть. Наконец, в меня устремилась первая долгожданная бамбуковая закупорка.

Я повис на проволоке, рискуя обрезать себе кисть руки. Макака заверещала, и следом я получил по голове еще двумя закупорками. Внезапно всякое натяжение ослабло, и я повалился на спину. Героиня представления догадалась стянуть с пальцев «колечко» и осчастливить меня возвратом одной шайбы. Другую я не нашел.

Над головой бушевал гвалт, и меня по-прежнему осыпали хламом. Как бывалый медведь, я перестал обращать внимание на галдеж, пока в глазах внезапно не сверкнули тысячи искр и голова, вмиг налившись тяжестью, не ускользнула в неведомую пропасть без дна и края.

Глава 27

Я очнулся глубокой ночью, окруженный шумом и неразберихой. Задняя часть черепа, куда пришелся удар, чудом не раскололась. Чтобы оглядеться по сторонам, пришлось вращаться всем туловищем – шея не работала. Я кое-как вставил батарейки в факел. Местность озарилась белым светом, и что-то чужеродное попалось мне на глаза. «Нечто» лежало прямо рядом с ногой.