Планка абсолюта

Это был металлический диск в полметра диаметром с большим отверстием в центре. По окружности шла надпись наклонной вязью, какой обычно украшают многозвездочные отели. Надпись гласила:

KeepWishing. TheTrainDoesTheRest.

Только минут через пять в гудящей голове вспыхнула догадка: передо мной лежало… колесо от поезда, того самого поезда желаний.

«Май интересовался надписями, и теперь они свалились мне на голову. Как, откуда в кроне деревьев запряталось тяжелое колесо?»

У меня не было ответа на этот вопрос.

– Проклятые макаки! – заключил я вслух. – Тащат к себе все, что плохо лежит!

Вокруг хозяйничала ночь, и оставаться на месте было небезопасно, но страх притупился, будто убегая от меня туда, за головную боль, чтобы спрятаться подальше от агонии тела. Страх исчез, но ничто другое мною не овладело. Помню, я стал без толку бродить кругами и всегда натыкался на ненавистное колесо. Жутко болела голова.

«Должно быть, поезд мстит, что я в него не зашел. Повелитель желаний сделал мне такое одолжение – остановился у меня перед носом, а я не соизволил войти!»

Раза три за ту ночь совсем рядом проходила большая кошка, но зоология и классификация видов напрочь вылетели из мозгов после удара. Так что я даже не вспоминал об опасности. Ночные протуберанцы, казавшиеся в нормальном состоянии чудовищными проявлениями ада, сейчас жили своей жизнью далеко в стороне от меня. Нигде не находилось покоя, ничто не убаюкивало боль, и было нужно принимать меры.

– Куда вы утащили мое вино? – глухо ревел я на незримых обезьян. – Сейчас напился бы и помер. Последнее у меня отобрали!

Все же одна закупорка нашлась, и я выпил до дна, не ощущая ни вкуса, ни запаха.

Минут через пять боль сделала шаг назад, но подвела память – с того момента я вплоть до самого утра перестал помнить, что происходило.

Глава 28

Охранник не просто учуял от меня алкоголь, он еще стал свидетелем позорной сцены, в которой я валялся между чугунным колесом и бамбуковым сосудом в абсолютно невменяемом состоянии и со светящимся факелом возле головы. Охранник заметил, как серьезно повреждена моя башня, и ему не осталось ничего другого, как наложить мне повязку. Казнить мое убогое тело было ниже его достоинства – еще до его прихода мною хорошо наигралась судьба. Я стал бредить, и мне казалось, что некоим образом моя сохранность связана со стабильностью самого охранника, с его уверенностью в себе. Такая мысль появилась у меня еще в «D». Будто моя жизнь и существование охранника связаны воедино. Трус, ведь я боялся признаться, что мне туго в одиночку, поэтому-то хотелось думать, что я нужен охраннику.

Все это фантазии! Мы с Маем не раз видели, как не моргнув глазом цербер уничтожает провинившегося. Верно, мы с другом послушные, ходим по тонкой веревочке, осторожничаем, держимся за жизнь, и это хранит нас. Но говорить, что охраннику нужен я или что он симпатизирует Маю, – примитивный самообман!

– Не нагружай голову, – прервал мои раздумья страж, – у тебя дергается лицо, и я понимаю, что вслед за грубым нарушением правила об алкоголе ты засоряешь мозг скверными мыслями обо мне. Это за-пре-ще-но! Подтверди, что ты понял мои слова.

– За-пре-ще-но, – передразнил я, но охранник не уловил насмешки.

– Откуда у макак колесо от поезда? – простонал я свой вопрос.

Ответом страж себя не утруждал. Геометрически ровный причесанный бок его головы обратился в мою сторону, и до меня донеслось очень отчетливое:

– Убью!

После короткой паузы он добавил:

– Тебя, макак и любого, кто нарушает правила. Теперь о деле: прочтешь задание, когда начнешь соображать! Сейчас для тебя лучшее лекарство – это средство из человеческого арсенала: «клин клином».

С разворота в мою до тех пор целую челюсть охранник ударил, не глядя. Засверкали искры, потом туман и повтор недавнего сценария с пробуждением и непрерывным гулом. Но его урок меня взбодрил, и моя мысль понеслась быстрее.

Глава 29

Ночка выдалась на славу: закупорки с вином будто сами сыпались под ноги, и впервые за все время я негодовал по поводу отсутствия хорошей компании. Я был бы рад слышать женский смех, шутки, хотя для компании подошел бы и Май.

Макаки что-то про меня поняли и сочувственно подбрасывали бамбуковые трубки без прежних покушений на мою личность.

– Животное племя, – разносились по джунглям мои возгласы, – веди меня к людским дикарям, чего они прячутся по щелям? Я сегодня души добрее!

К моему изумлению, в этом краю обнаружился дикарь-человек. Настолько уникальный в своем роде, что ему даже не подходило определение «дикарь». Мужик средних лет с рыхлым лицом и в необычных очках-сетках, улыбаясь, сам вышел ко мне. Боже мой, как давно я не видел улыбки! Пусть и улыбался мне этот тип неискренне, мне нет дела. Я был рад, что человеческая раса наделена таким великолепным даром – улыбкой!

– Вам пришлась по душе моя настойка?

– Какая настойка? А-а-а, вино-то?! Хорошо отключает, благодарю. Как вас зовут? – мужик увидел протянутую руку и поспешил вытереть свою от пота.